- Это могли быть и кошки. – сказала бабушка, протягивая руку в сторону лифта. – Не наше дело, пошли.
Мальчик шагнул, собирая в голове мысли. Когда дверь на улицу распахнулась, воспоминание выветрилось из памяти, вытесненное свежестью вечера и скрипом снега под подошвами тёплых ботинок. Стоило только выйти под хлопья, летящие плотно в потоках ветра и в рыжих лучах фонарей. Миша надвинул тёплую шапку на уши и огляделся. Светлячки словно заполнили стройными рядами все окна. Невидимые гиганты время от времени бросали горстями снопы искр в тёмные небесах и хлопали в ладони. По эту сторону мир полнился красками. Мальчик смотрел вокруг во все глаза, спешил и вертелся, чтобы всё-всё рассмотреть.
Перед выходом на основную улицу с большой украшенной ёлкой, пришлось забежать в магазин. Пара йогуртов и два сэндвича на мягком белом хлебе не вызвали одобрения старушки, но явно обрадовали подростка. Расплатившись на кассе, тот поспешил вслед за бабушкой. Руки успели отогреться, но перчатки из карманов мальчик всё же достал. Влажные, вязаные и растянутые между большим и указательным пальцами. В них без труда удалось расстегнуть молнию рюкзака, пока ноги подобрались к выходу наружу.
Миша чуть замешкался в проходе, запихивая еду в рюкзак. Он придержал дверь, но стальную ручку снаружи также схватила женщина. Отталкивающий запах обдал мальчика вместе с морозом настолько быстро и сильно, что дыхание перехватило. Реакции осталось только на освобождение выхода. Миша отшатнулся, мотая головой и моргая глазами, замешкался и не разобрал в бормотании женщины ни единого слова. Лишь увидев грубую протянутую вторую руку, он разглядел попрошайку и смутно понял, что от него требуется.
Потёртые и видавшие виды вещи смотрелись достаточно аккуратно. Лицо напротив не так сильно отдавало краснотой. Но вены и мешковатость кожи, особенно в районе носа, красноречиво объясняли причины смрада, исходившего от тепло одетого человека. Человека, забросившего мытьё уже на множество дней. Желая поскорее помочь и уйти, Миша поначалу растерялся. Не столько от противоречивости мыслей, сколько от отсутствия денег. Выданных мамой хватило только на еду, как и прежде. Скопленную мелочь он с собой не брал. Поэтому, не найдя решения лучше, мальчик положил в протянутую руку бутылку йогурта и поспешил к аллее, опустив взгляд на скользкие прогалы плитки среди натоптанного снежного покрова. Он не подымал глаз, не спешил обернуться или вернуться мыслями к просящей. Миша не столько боялся поскользнуться, сколько спешил выкинуть воспоминание из головы. Что вполне удавалось, до услышанного окрика.
- Неплохо, внучок. – громко сказала старушка через пару секунд. – Очень важно сохранять внутри что-то доброе, ещё способное чувствовать. Прости, но тебе стоит обернуться на одну секунду. Посмотришь?
Отслеживая направление руки бабушки, подросток едва успел уловить, как с глухим ударом бутылка с едой улетела в по погнутый железный мусорный бак. Оранжевое подобие былого цилиндра со скрипом покачнулось. Миша замер на мгновение, не нашёл, что сказать, и глубоко вздохнул.
- Знаешь, ты поступил верно. И за это получил хороший урок. – сказала старушка, повернув голову к подростку. – Плохой пример, но полезный. К сожалению, опыт приходит со временем и за него нужно платить. Сама уже не могу отличить зарабатывающих от нуждающихся. Так стёрлись границы. Мне уже не успеть понять, а значит скоро и обучать станет нечему. Ничем не смогу помочь с этим наступившим завтрашним днём.
- Почему? – спросил Миша, выкинув опустевшую в секунды бутылку из-под йогурта в урну. – Вы же работали учителем совсем недавно.
- Репетитором. – улыбнулась бабушка, переводя взгляд в дальний конец улицы. – Уже не могла сжиться с коллективом, едва справлялась. Сил не оставалось. Дети меняются мало, но хуже стали условия. Что с гегемонией устройств, что с требованиями, я свыклась. Но сама школа совсем покосилась. Мало возможностей, много волокиты, обязанностей, никаких прав. Акцент сместился с ответственности на страх. А я бояться не привыкла, привыкла работать. Тебе следует научиться тому же. Нужно перемалывать в себе плохие мысли, промывая остатки до обнаружения самородков. Но и поиск знаний – не самое главное. Иногда стоит сомневаться и в себе и в выученных уроках. Если не одни знания, то что, как думаешь, самое важное?
- Мне казалось, что только за содержанием учебников ходят в школу. – смутился мальчик и поправил лямки. – Учиться разным предметам, понимать, что и как происходит…
- Да, это важно. – подхватила старушка, замедлив ход и всматриваясь в прилегающие к аллее дорожки. – Также важно сохранять хорошие мысли, добрые и понятные, важно беречь и детей, и подобные идеи. Сохранять добро и совесть вместе со знаниями, а не раскладывать по полкам прочитанные книжки. Учителя сейчас позволяют замазывать в однородную массу всё и всех. Мы и обычные не серые, если не сжигать детские мысли до золы. Но я чувствую себя одинокой. Временами думается, что бороться с серой массой глупости не осталось желающих. Поэтому, наверное и иду рядом с тобой.
- Ну, я не уверен. – сказал Миша и опустил взгляд. – Про сбор хорошего. Если мысль верная, она почти всегда универсальная и практичная. Но вот полезные уроки и хорошие мысли напрямую на меня не влияют. Например, у нас с мамой денег – только на самое нужное. Мамина зарплата уходит в оплату квартиры. В погашение кредита. И сколько бы я не старался, легче от этого правильного поведения не станет.