Ален долго молчал и при этом смотрел мне в глаза, будто пытаясь что-то понять для себя, потом сказал:
— Хорошо, я дам Вам столько времени, сколько необходимо.
Мне показалось, что-то, похожее на страдание, промелькнуло в его глазах.
Глава 29
Ален
После ухода жены Ален уселся в то же кресло и застывшим взглядом смотрел на диван, где она только что сидела. Не удержавшись, он провел рукой по обивке мебели, та еще хранила ее тепло. Что же он наделал? Почему раньше не поговорил с лекарем? То, что Бернет ему рассказал, казалось невероятным, но многое объясняло. Чем больше Ален обо всем думал, тем больше его охватывало беспокойство, грозящее перейти в панику. Ошибка, которую он совершил, приобретала чудовищные размеры, и ему уже приходилось убеждать себя, что у него получится все исправить.
Дверь в кабинет распахнулась от удара, на пороге стоял Торин, Ален удивленно взглянул на хмурого, как туча, друга, поднялся с кресла и успел спросить:
— Что случилось?
Тут же кулак друга врезался ему в лицо, Ален отлетел к столу, развернулся и едва успел увернуться от еще одного удара, оттолкнув Торина.
— Ты говорил мне, что ненавидишь свою жену, а сам был с ней ночью, — рычал Торин с перекошенным от муки лицом, надвигаясь на Алена, — а потом переспал с Элиной.
Он набросился на Алена, растерянно слушавшего его, и ему удалось нанести еще один удар в челюсть. Ален, разозлившись, двинул ему в живот и вторым ударом в грудь отбросил на диван, который, не выдержав обрушившегося на него тела Торина, сломался.
— Ты обманывал меня, предал свою жену, — продолжал хрипеть Торин, поднимаясь на ноги, — а теперь она и меня считает предателем, потому что я — твой друг.
Ален застыл, слушая Торина, и не сдвинулся с места, когда тот его снова ударил.
— А я не хочу быть предателем, я больше не хочу быть твоим другом! — продолжал Торин, замахиваясь для нового удара. Ален перехватил руку и встряхнул его, и, когда тот посмотрел на него, он произнес:
— Я понял Торин, я тебя понял!
Они стояли напротив друг друга, тяжело дыша, и молча обменивались злыми взглядами.
Наконец, Ален отодвинул кресло, усадил туда Торина, слегка подтолкнув, сам уселся за стол и спросил друга:
— Поговорим?
Торин молча кивнул, приходя в себя.
— Ты прав, Торин — начал Ален, — я виноват перед тобой, втянул в эту историю, а сам ничего не хотел слышать.
Тот никак не реагировал на его слова, смотрел и молчал.
— Я говорил с лекарем Бернетом, — продолжал Ален, — он сказал, что в случае с Ирэйной произошло перерождение. Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Перерождение, — медленно повторил Торин, — я слышал это слово несколько лет назад во дворце.
Ален в волнении подался вперед:
— Кто об этом говорил? При каких обстоятельствах?
— Кажется, кто-то из лекарей короля, — ответил Торин, — но в связи с чем, не помню. Мне дали понять, что я услышал то, что не предназначено для моих ушей, наверное, поэтому и запомнил это слово, — с усмешкой закончил он.
— То есть, ты не знаешь, что оно означает?
— Нет, надеюсь, ты мне объяснишь, а также и то, какое отношение к этому имеет твоя жена?
— Ирэйна не просто потеряла память, то есть она не теряла память, то есть память потеряла не она, — Ален замолчал, запутавшись, тяжело вздохнул и продолжил: — Бернет сказал, что Ирэйна до падения и после него — это два разных человека. Она ничего и никого не помнит, потому что это не ее память.
— То есть та Ирэйна исчезла, появилась новая? Постой, а тело?
— Тело то же самое, поэтому произошедшее и называется перерождением.
— Может, это как-то связано с магией? — предположил Торин.
— Ты же знаешь — на нашей планете нет магии уже более пятисот лет, именно тогда умер последний маг.
— А лекарь не мог ошибиться? Почему ты сразу поверил ему? — продолжал сомневаться Торин.
— Я спрашивал сегодня Ирэйну о прошлом — она ничего не помнит, как и говорил Бернет. Поведение Ирэйны, ее привычки изменились, это заметили все. Вспомни, ты сам не раз повторял мне, что поведение моей жены не соответствует тому образу, про который я тебе рассказывал. А это снова подтверждает слова лекаря, — сказал Ален и, опустив глаза, запинаясь, тихо продолжил, — та ночь, она не похожа…, это было…, я приревновал к любовнику, поэтому пошел к Элине. А потом поговорил с лекарем.
— Ты так лелеял собственное эго, так старательно не хотел замечать нестыковки в поведении Ирэйны, что мне кажется, даже если бы ты переговорил с лекарем раньше, это бы ничего не изменило. Ты был одержим желанием отомстить, — едко сказал Торин.
— Возможно, ты прав, — после длительной паузы произнес Ален, — и теперь расплачиваюсь за это. Торин, я видел, как вы разговаривали на прогулке.
— Хочешь знать, о чем мы говорили? — с усмешкой спросил Торин, — может, сначала расскажешь о вашем разговоре?
— Я попросил прощения, Ирэйна сказала, что не хочет и не может меня простить, — ответил, не став спорить с другом, Ален, в голосе которого слышалась горечь, — пока не может, она просила дать ей время.
— И сколько ты намерен дать ей времени?
— Сколько угодно, лишь бы она простила меня.
Торин внимательно смотрел на друга, потом заговорил:
— Я подошел к ней извиниться, сказать, что не имею к твоей выходке отношения, а она проигнорировала мои извинения, не приняла дружеский тон, перешла на официальный и спросила меня о разводах.
— Что? — крикнул Ален. — Ты, надеюсь, объяснил, что в нашем случае развод невозможен?
— Ваш случай она классифицировала, как покушение на жизнь или угроза жизни одному из супругов, — ответил Торин, — я объяснил, что если это будет доказано, то преступника ждет казнь. Ей не понравился мой ответ.
— Но о каком покушении или угрозе жизни можно говорить?
— С твоей стороны нет угрозы, а со стороны Элины? Ты помнишь один момент вашей ссоры, когда Ирэйна спросила, придумали ли вы способ избавиться от нее?
Ален кивнул, поморщившись: ему было стыдно вспоминать.
— Элина довольно странно среагировала, она, мне показалось, испуганно взглянула на тебя и не ответила на выпад Ирэйны, как это делала раньше. Согласись, это не похоже на нее. Еще я не успел рассказать тебе о разговоре между Элиной и твоей женой, который я случайно услышал. Он произошел как раз перед той ночью, когда ты отомстил жене, — Торин увидел, как Ален вздрогнул при этих словах, но он продолжал, нисколько не сочувствуя другу. — Элина, видимо, чувствуя твою поддержку, откровенно оскорбляла твою жену, говоря, что она не сможет удержать тебя, что вы с Элиной любите друг друга. А еще она спросила о виконте Плеринге, точнее, знает ли Ирэйна, кто это.
Торин замолчал, и на его лицо набежала улыбка. Ален удивленно смотрел на друга и с нетерпением ждал продолжения.
«Ваш любовник?» — спросила ее Ирэйна, Элина разозлилась, закричала, что это любовник твоей жены, а Ирэйна ответила, что это невозможно, потому что она бы об этом знала, — Торин улыбался во весь рот, глаза его блестели, — Ален, видел бы ты в тот момент свою жену, она была великолепна!
Ален тоже улыбнулся, ему несложно было представить, он не раз наблюдал пикировки между женой и Элиной, где Ирэйна легко ставила соперницу на место.
— Тебя смущает, что Элина знает о Плеринге? — спросил Ален.
— Именно! Ты его не помнишь, хотя твоя жена, как выразилась Элина, флиртовала с ним, а вот Элина знает о Плеринге, хотя не общалась с Ирэйной. Впрочем, может быть, я преувеличиваю.
— Нет, Торин, думаю, ты прав. Спасибо, что рассказал.
После разговора с Торином Ален приказал слугам особенно внимательно наблюдать за женой и докладывать ему, если вокруг нее будет происходить что-то непонятное, или ей будет что-то угрожать. Он велел никому не тревожить жену, но если она что-либо потребует — направлять к нему.
Для Алена потянулись длинные до бесконечности дни и ночи, когда он с мучительной тоской наблюдал за женой и ждал, сам толком не зная, чего именно. Ночами долго ворочался от бессонницы. Он подкарауливал горничную, когда та выходила вечером из спальни Ирэйны, и спрашивал, как жена себя чувствует и не нуждается ли в чем. «Она молчит», — чуть не плача отвечала горничная.