— Расслабьтесь. Сейчас я вас не боюсь. У вас нет при себе оружия.
Она улыбнулась.
— А у вас камеры.
— Кстати, снимки получились отличные. Хотите посмотреть?
— А вы что, с собой их возите?
— Вы слишком много о себе воображаете, леди.
— То есть? — Удивленно поднятая бровь скрылась под густой каштановой челкой.
— Вы подумали, что я вожу их с собой через все границы мира, нежно прижимая к сердцу, и, следуя вашему учению, думаю, что с помощью мыслей о вас я заставлю вас материализоваться?
Теперь Вика снова стала собой и вступила в игру.
— Но разве моя наука подвела вас? Вот я стою перед вами, совершенно реальная. Не есть ли это материализация? Да в очень неожиданном месте, в дорогой и престижной лондонской оружейной фирме.
— А вы думаете, я на самом деле хотел вас увидеть? — В его глазах заплясали золотые искорки. — А вы самоуверенны, мадам.
Вика ничуть не смутилась.
— А почему бы и нет? — Она пожала плечами. — Почему мне не быть уверенной в себе?
Он хмыкнул.
— Не стану спорить. Может статься, вы правы.
— Скажите, а почему вы-то оказались здесь? По-моему, вашего оружия здесь не продают. — Она намеренно пристально огляделась по сторонам. — Нет никаких фотокамер и никаких прибамбасов к ним.
— Ну... Вот продам ваши портреты — Диана на охоте — и на вырученные фунты закуплю оружие в дорогой английской фирме. Опять-таки, чтобы подобраться к вам поближе. Разве вы не объясняли у камина, что, если хочется привлечь к себе желанного партнера, надо проникнуться его интересами и постараться стать компетентным в той сфере, где лежат его пристрастия...
— Послушайте, вы... — Вика, что было ей несвойственно, начинала заводиться. Она обычно не позволяла себе такой роскоши. Но что такое? Что происходит? Какой-то тип... Да где? Господи, она приехала на симпозиум психологов, за собственные деньги, выкроила день, чтобы выполнить просьбу Соколова и снова вернуться к своим делам, а тратит драгоценное время на какого-то незнакомого типа? Будто у нее этого времени целая жизнь? А на самом-то деле, который час?.. Черт, часы в сумке. Хорошо, надо в нее залезть и посмотреть на часы.
Вика дернула молнию кожаной сумки и засунула руку.
— Ага, а сюда вы явились с газовым баллончиком. Ну конечно, сюда с оружием нельзя. Чтобы провезти огнестрельное оружие на острова, вам надо было получить специальное разрешение. Но, если бы вы знали, что встретите меня здесь, я думаю, вы непременно бы его получили. Правда? — Рыжие глаза искрились от смеха в полутьме зала.
Клерки посматривали в их сторону, но деликатно не подходили. Русские для них стали привычными клиентами, которые непривычно расплачиваются — наличными, и фирма понемногу приспосабливалась к некоторой экстравагантности их поведения.
— Да нет у меня никакого баллончика! — Вика тряхнула сумку и забыла, зачем в нее полезла. — И вообще...
— Мы выйдем отсюда вместе.
— Кто это вам сказал?
— Я. Сию секунду. Постойте здесь. Я сейчас. Если убежите, я вас все равно поймаю.
Она уставилась на него, а он отошел к клерку и о чем-то поговорил с ним. Она уловила только одно слово: «Коллекция».
— Ну что, пойдем?
Они вышли на улицу, и как только спустились по ступенькам крыльца, он остановился и сказал:
— А мы ведь с вами до сих пор не знакомы.
— Нет, нас никто не представил.
— Неужели вы не спросили у хозяйки дома, кто я такой?
— Н...нет.
— Неправда.
— Правда. — Вика посмотрела ему в лицо, ей показалось, что она уловила тень огорчения. Он что, на самом деле считает себя совершенно неотразимым? И все женщины, единожды его увидевшие, должны бежать и выяснять, что он за птица?
— А я вот знаю, как вас зовут.
— Естественно. Все, кто там был, знают. — Потом Вика вдруг ни с того ни с сего добавила: — И даже ваша девушка. — Она готова была откусить себе язык — так выдать себя, совершенно неожиданно и глупо. Одна надежда, что он не заметит ее оговорки. И поспешила добавить, чтобы отвлечь его от вылетевшей не к месту фразы: — Кстати, должна вам сделать комплимент — судя по всему, вы знаете толк в психологии. Ваша девушка...
Он быстро посмотрел на нее.
— Ах да, конечно, я хорошо потрудился над своей девушкой. Правда, она замечательно выглядит?
Вика снова почувствовала тяжесть в сердце. Да черт побери, зачем она связалась с этим типом? Зачем она тратит на него время?
— Вы знаете...
— Меня зовут Петр. Петр Суворов.
Она кивнула.
— Да, Петр Суворов. Очень приятно, но мне пора.
— Вам правда приятно? Или это проходная фраза дрессированной вежливости?
— Не могу сказать ничего другого. У меня нет на это причин и...