Петр почувствовал, как ее нутро плотно сжалось вокруг его плоти, ощутил конвульсивную дрожь нежного женского живота и тоже дал себе волю. Они вместе испытают сладостный полет, тот самый миг, ради которого люди и занимаются сексом.
— О Петр, что ты со мной делаешь. Я... никогда... никогда...
— А теперь всегда... Я тебе обещаю.
Он упал на нее, словно бегун, пробежавший пятикилометровую дистанцию, пот струился между лопатками, а с груди, путаясь в волосках, капли стекали ей на грудь.
Вика, тяжело дыша, открыла глаза.
— Ты... прекрасен. И очень опытен, — добавила она, и в ее тоне он наверняка бы уловил легкое сожаление, но переполненный произошедшим, не расслышал этой нотки.
— Ты... лучше.
«Но не так опытна, как ты, — подумала Вика, улыбаясь.
Что ж, конечно, у нее тоже есть некоторый опыт. С первым мужем-мальчиком они вместе познавали и эту сторону жизни, но учились на собственных ошибках и чего-то недодавали друг другу. Он стал ее первым мужчиной, а она его первой женщиной. Романтично, но утомительно. Если бы он оказался более талантливым от природы в этом смысле... Или она.
Ее настоящим «учителем», с которым она впервые испытала чувственную радость, был музыкант, он играл на банджо. Он говорил, что если два банджо соединить вместе, то получится ее попка.
Но он оказался слишком талантлив в этом деле, и его предложение заняться любовью втроем ее испугало, и она с ним рассталась.
Но опыт общения с ним пригодился, он помог угадывать заранее, чего хотят от нее мужчины, и чаще всего то, что они от нее хотели, она не собиралась им подарить.
А потом Вика занялась собственной карьерой, и все силы уходили на более существенные занятия, считала она, поэтому намеченная цель почти достигнута.
Ей необходимо самой о себе позаботиться, за спиной у нее остался только дедушка, родители умерли — сперва мать, потом отец, когда Вика была еще студенткой.
Вика пошевелилась, улыбаясь, Петр положил ее голову к себе на грудь. Она поерзала и уютно устроилась. Подумать только, рядом с ней лежит мужчина, в точности совпадающий с ее мечтой, правда, встретить его она мечтала не сейчас, а чуть позже, когда придет время подумать о браке.
В голове ясно всплыла психологическая установка, которой она обучала своих клиентов — как найти свою вторую половину. Представить себе ее в деталях, думать о ней каждый день, верить, что она найдется.
Разве не точно так она сама поступила?
Петр приподнялся на локте.
— Тебе хорошо?
Вика кивнула.
— Пойдем поплаваем?
— Где?
— О, у меня есть огромная ванна. Джакузи, если угодно.
— Слушай, Петр Суворов? Ну кто ты такой? Ты бандит?
— Нет, я твой будущий муж. Вообще-то, уже настоящий.
— Перестань, я не собираюсь сейчас выходить за тебя замуж.
— Собираешься.
— Ты слишком самоуверенный.
— Не-а. Я просто тебя люблю. И знаешь, я готов даже заключить с тобой брачный контракт...
Она вздрогнула. Как он мог догадаться, что такое условие для нее совершенно обязательно?
— Да?
— Да, потому что ты чересчур самостоятельная, а я люблю таких женщин.
— Гм...
Она не успела ответить, как дверь тихо отворилась, и на пороге возник Торик.
— Ах ты, щенок! — воскликнул Петр. — Ты подглядывал? Или подслушивал?
— Торик, выйди! Сейчас же! — Вика щелкнула пальцами, но песик стоял.
— Не ругай его. Он ждал хозяйку, не дождался и пошел тебя искать. Он ведь пришел защитить тебя.
— От кого?
— От меня. Но ты, дружок, опоздал.
Торик постоял, потом напряг шею, опустил голову, казалось, он готов вцепиться в белые ягодицы мужчины, который обнимал его хозяйку.
— Торик, я тебя стесняюсь. Не смотри. — Голос Вики звучал нежно, тихо, песик вдруг шлепнулся на коврик и свернулся клубочком.
— Ты еще и гипнотизерша? — Петр уставился на Вику.
— Не совсем, но...
— Ну конечно, ни одна женщина не могла выжать из меня таких слов, какие я сказал тебе.
— Насчет брачного контракта? — съехидничала Вика.
— Да нет, предложения руки и сердца.
— Можно подумать, ты не был женат.
— Был, но не в этой жизни.
— Ясно. А как же та девушка... которую ты заставил похудеть?
— Ну... мало ли... девушек.
— Ну конечно, их можно еще и не то заставить делать... — Радость Вики слегка померкла. — Ладно, пора.
— Куда ты?