— Я говорю про Глорию, — продолжает он, неодобрительно качая головой, — ее крик был слышен на весь этаж. Что ты сделал?
— А тебе не приходит в голову что, «что-то сделать», могла и она? — едко отзывается Элайджа, вместо того, чтобы начать оправдываться, — не слишком ли ты идеализируешь эту стерву?
Майклсон напрягает желваки, ожидая столь же грубого ответа, но неожиданно Клаус смущается под его пристальным взглядом, и когда, чуть помедлив, все же отвечает, на его губах играет легкая улыбка.
— Может, конечно, и идеализирую, — пожимает плечами он, — просто Глория мне нравится.
— Повтори, — глухо выдыхает Элайджа.
— Глория мне нравится, — говорит Клаус уже увереннее, — она красивая, умная и очень похожа на Ребекку. Не то, чтобы это было достоинством…
Он тихо смеется, совсем не замечая напряжения Элайджи, который отчаянно пытается сохранить на лице ледяную маску, но Клаус будто и не замечает замешательства брата — слишком увлечен он собственными эмоциями.
— Глория важна для меня, — продолжает он, делая еще шаг вперед, — и мне бы не хотелось, чтобы между вами были конфликты. Особенно теперь, когда я хочу предложить ей встречаться. Сам понимаешь, грубый старший брат, который донимает ее, та еще реклама.
Клаус пытается свести все в шутку, с улыбкой глядя на брата, но Элайдже совсем не смешно. Решимость, что застыла в серых глазах, говорит о том, что брат настроен серьезно гораздо более доходчиво, в отличие от показного веселья.
Произнесенные слова эхом раздаются в голове бизнесмена, и он отчаянно пытается придумать ответ, который успокоил бы Клауса, чьи чувства к Глории теперь совершенно очевидны, иначе он бы просто никогда не завел подобного разговора. Клаус, меняющий девушек как перчатки, просто не способен на подобное, и Элайджа слишком хорошо знает об этом. Как и о том, что не позволит брату, наконец решившемуся на что-то серьезное, упустить свой шанс на счастье, ведь это именно то, чего он так отчаянно желает для него и Ребекки.
— Элайджа, я повторю, — вновь нарушает тишину Клаус, так и не дождавшись его ответа, — прекрати донимать и провоцировать Глорию. Ее сегодня трясло после общения с тобой. Я не позволю ее доводить до такого состояния, даже тебе.
— Она действительно…так дорога тебе? — почти против воли срывается с губ Элайджи, и брат тут же утвердительно кивает в ответ.
В кабинете вновь воцаряется напряжение, но в этот раз Элайджа борется лишь с собой, принимая факты.
И свое поражение.
То, о чем просит Клаус слишком мало, за тот ужас, что они пережили из-за него. И они — и Ребекка и Клаус заслужили это — быть счастливыми, любить, построить свои семьи, завести детей, которых он, Элайджа, будет обожать и баловать, словно собственных, ведь с тем фактом, что у него никогда не будет семьи, Майклсон смирился уже очень давно. Элайджа знает, что никогда не сможет объяснить возможной теоретической жене, почему каждую ночь ему снятся кошмары, а если и рассказать возлюбленной правду, то она вряд ли захочет жить с убийцей, и это не считая того, что всплыви правда, Ребекка и Клаус будут считаться соучастниками преступления. Допустить подобного Элайджа никак не может, и похоронить в себе и мечты о собственном счастье оказывается не так уж и трудно.
До появления в его жизни упрямой блондинки, от которой теперь зависит не только его счастье. На кону то, что для Майклсона гораздо, гораздо важнее.
Всего несколько секунд перед его глазами мелькают картины их с Глорией ночи, которую она забыла или хочет забыть, и сердце начинает предательски сжиматься. Похоронить свои надежды в этот раз особенно трудно, но напротив него стоит Клаус, глаза которого горят огнем, и Элайджа знает, что справиться.
Он не может разрушить счастье брата, только не Никлауса.
— Мы договорились? — вновь спрашивает последний, пристально глядя на брата, и Элайджа только коротко кивает.
— Я тебя услышал, — сухо отвечает он, — коль она, возможно, станет моей невесткой, конечно я изменю свое отношение к ней. Подобного не повторится.
Клаус уходит, а Элайджа почти до полуночи сидит в своем кабинете. Мысли и чувства разрывают его разум и сердце, и в итоге Майклсон принимает единственно правильное, как ему кажется, решение.
Отступить, не мешать счастью брата.
Со временем он сможет убедить себя, что ночь любви, которую помнит только он сам, была плодом его воображения. К тому же, если Глория будет частью семьи Майклсон, он будет часто видеть ее, и кошмары не вернутся. Он сможет побороть свои чувства к упрямой блондинке, ради того, чтобы Клаус и Глория были счастливы.
Ведь это самое главное.
========== Часть 13 ==========
Следующие несколько дней Элайджа не видит Глорию, и он почти смиряется с принятым решением, особенно когда видит довольное лицо Клауса с которым, в отличие от него самого блондинка контакт поддерживает. Именно от брата Элайджа узнает, что Глория проводит время с кузиной, на время отстранившись от дел, и Майклсон этому даже рад.
С глаз долой — из сердца вон. Не то, чтобы он сильно верит в то, что подобное сработает в его случае, но выбор сделан и Элайджа намерен держать данное самому себе слово.
Глория по-прежнему приходит в нему во снах — легкая и нежная, и Майклсон просыпается с улыбкой на губах, которая, впрочем, держится совсем не долго. Для него сны навсегда останутся лишь снами, и в реально жизни рядом с упрямой блондинкой будет совсем другой мужчина. Боль обжигает виски, сжимает сердце, но Элайджа даже не морщится. Он привык.
Работа в офисе идет своим чередом, и план по постройке буровых на новом участке они даже опережают, что определенно радует Спенсора, который на время заменяет дочь, и Элайджа почти успокаивается, приспосабливаясь к новой жизни, пока Ребекка не ставит его в известность о том, что намерена устроить вечеринку в честь своего дня рождения в их особняке в ближайшую пятницу и Майклсон слишком хорошо знает, кого она может пригласить, чтобы от его мнимой холодности не осталось камня на камне.
— Я могу задержаться на стройке, — начинает было он, глядя на улыбающуюся сестру, брови которой от его слов тут сходятся вместе.
— Не хочу ничего слышать, Элайджа, — чеканит Ребекка, зло щуря глаза, — ты должен быть и точка. Надеюсь, не стоит говорить о том, что твоя любовница не приглашена?
На миг Майклсон застывает, не сразу понимая кого именно сестра имеет в виду, но то, что в ее взоре он видит лишь осуждение устраняет сомнения — Ребекка явно имеет в виду Кетрин.
— Не переживай, — слегка морщится он, — я дал ей отставку.
— Давно пора, — закатывает глаза девушка и в ее голосе звучит явное одобрение, — хотя, представляю чего тебе это стоило. Кетрин не из тех, что упускает такую лакомую добычу.
— Стоило действительно не мало, — невольно усмехается Элайджа, вспоминая сумму в чеке, который отдал Пирс, и Ребекка словно прочитав его мысли, неверяще расширяет глаза.
— Ты что, откупился от нее?
— Покрыл убытки, связанные с закрытие бизнес-проекта, — пожимает плечами Майклсон, на что сестра начинает откровенно смеяться.
— Мило, — наконец говорит она, качая головой, — в любом случае, поздравляю тебя с хорошей сделкой. И не забудь в следующую пятницу отложить подальше свои дела. Без тебя мы не начнем.
— Хорошо, дорогая, — кивает Элайджа, смирившись с неизбежным. Слишком хорошо он знает сестру, чтобы понять — своего она не упустит.
Время до пятницы Майклсон занимает делами. Глория в офисе так и не появляется, а работать с ее отцом оказывается неожиданно приятно — слишком много у них точек соприкосновения, и когда вечером Элайджа стоит на пороге собственного дома, держа в руках роскошный букет цветов он почти доволен собой, не принимая в расчет мелькнувшую на миг трусливую мысль о том, что Глория могла не прийти. Бизнесмен отгоняет ее от себя, качая головой. Он не можется прятаться вечно.
Гостиная полна людей, и Элайджа пробираясь в сестре невольно окидывает взглядом пеструю толпу, выискивая белокурые волосы, оттенок которых он, кажется, может распознать и в сумерках, но маленькой стревочки не видно и Майклсон едва сдерживает вздох облегчения. Длится оно, впрочем, не долго. Предмет его терзаний оказывается рядом с Ребеккой, и Элайджа понимает, что их столкновение неизбежно.