– Это подарок! – ответила она, забирая у меня карандаш и отправляя его обратно в коробку.
– Подарок? – удивилась я.
– В рамках благотворительной акции, – туманно изрекла девушка и протянула мне коробку.
– Спасибо, – вежливо произнесла я, не зная, как вести себя дальше, и, сильно сомневаясь по поводу того, правильно ли я поступила, взяв у нее карандаши.
Вместо ответа девушка взмахнула огромными кукольными ресницами и впервые за все время нашего с ней разговора посмотрела прямо на меня, а я, натолкнувшись на ее взгляд, чуть не поперхнулась. От неожиданности. И от испуга. Потому что таких глаз мне еще ни разу в жизни ни у кого не приходилось видеть! Они были пустыми. В том смысле, что ничего не выражали. Вообще ничего! Словно принадлежали манекену. Я оторопело смотрела в эти глаза и видела пляшущие в них огоньки свечей. И только теперь сообразила, что же меня смутило, едва я оказалась в этом магазине. Свечи были отлиты из черного воска! Нет, конечно же, во всю эту ерунду, связанную с разными зловещими обрядами, черной магией и колдовством, я никогда особо не верила, но на душе у меня все равно стало неуютно.
Стараясь больше не смотреть на девушку, я развернулась, поспешно направилась к выходу и чуть ли не бегом вскарабкалась по знакомой мне лестнице. Быстрее, чем спускалась, я поднялась наверх и оказалась напротив серой кирпичной стены. Пытаясь поскорее отдышаться, я судорожно хватала ртом прогретый солнцем воздух и сначала даже не обратила внимания на донесшийся откуда-то сверху звук, похожий на легкое скребыхание чем-то острым по металлу. А потом вдруг почувствовала, что на меня кто-то пристально смотрит. Не мигая. Прямо в затылок. И от этого мне стало не по себе…
Я медленно повернула голову и увидела на двери магазина, из которого только что выбралась, большую черную птицу. Уцепившись когтистыми лапами за верхний край металлического полотна и склонив набок голову с увесистым клювом, она сидела прямо надо мной и, не мигая, изучала меня.
Если честно, то я никогда особенно не разбиралась в птицах. Нет, попугая от воробья или, скажем, голубя от синицы я, конечно, могла отличить, но вот, например, грача от вороны… А тут я почему-то была просто стопроцентно уверена в том, что это была ворона. И не просто ворона, а именно та самая, которую сегодня утром пыталась изгнать из пустого школьного помещения Арина Родионовна!
Я попятилась, споткнулась о какой-то булыжник и чуть не растянулась на асфальте, просто каким-то чудом сумев удержать равновесие. Тогда ворона дернула головой с мощным клювом и громко гортанно каркнула. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы заставить меня отскочить в сторону, а потом пулей, будто меня кто-то преследовал, вылететь из мрачного переулка и со всех ног помчаться по улице. Мимо высокой кирпичной стены и заброшенного пустыря, мимо бетонных построек и полуразрушенных деревянных домишек…
Только оказавшись на оживленном участке улицы и заметив, что прохожие с удивлением косятся на меня, я заставила себя перейти с бега на торопливый шаг и уже вскоре юркнула в знакомую арку.
Несколько раз нажав на кнопку звонка и услышав за дверью в прихожей переливы «Лунной сонаты», я нащупала в кармане свой ключ и, зачем-то опасливо оглянувшись, два раз повернула его в замочной скважине. Бабушки дома еще не было, и я с облегчением перевела дух. Пытаться что-то объяснять ей мне сейчас хотелось меньше всего на свете. Тем более что даже себе самой я при всем желании ничего не смогла бы толком объяснить. Обрывки несвязных мыслей беспорядочно путались в голове, сталкивались и тут же, никак не желая собираться вместе, отскакивали друг от друга и вновь разлетались в разные стороны. Какой-то зловещий магазин, девушка с безжизненным взглядом, жутковатые картины, черные свечи, да еще и эта знакомая ворона в придачу… Стоп! Знакомая ворона – это, по-моему, уже слишком! А может быть, у меня просто поехала крыша? Интересно, такое бывает? Жил себе человек на белом свете, на здоровье особенно не жаловался, голову никогда не ушибал, а потом вдруг раз – и все…
Захлопнув дверь квартиры, я первым делом подскочила к висевшему на стене прихожей большому зеркалу и принялась дотошно изучать собственное отражение. После чего немного успокоилась. Отражение было очень даже ничего себе. Не идеал, конечно, но в целом все нормально… В том смысле, что кандидата в психбольницу я в зеркале не обнаружила. А увидела вполне нормального человека четырнадцати лет, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Ну подумаешь, прическа растрепана и щеки пунцовые! После такого кросса это даже нормально! Немного успокоившись, я еще раз придирчиво оглядела себя с головы до ног и вдруг заметила крепко зажатую в левой руке коробку с карандашами. И в это время в тишине прихожей запиликала мелодия знаменитого произведения Бетховена, известившая меня о возвращении домой бабушки. От неожиданности я разжала пальцы, и коробка выскользнула из руки. Звонок в дверь повторился, и я, подчиняясь какому-то непонятному чувству, словно не желая, чтобы бабушка увидела карандаши, быстренько отпихнула упавшую коробку ногой под шкаф. Проскользив по линолеуму, черный футляр уехал в заданном направлении и со стуком ударился о плинтус. Я схватила с тумбочки расческу, торопливо привела в порядок волосы и, еще раз мельком взглянув в зеркало, поспешила к двери.