Крылатый паренёк рухнул без чувств. Я не стала мешкать и выбежала из дома в надежде по пути сообразить, куда бежать. Но у судьбы были другие планы. Выбежала я прямо в руки Гелиуса. Его взгляд упал на бесчувственное тело помощника, и в глазах Крылатого зажглись опасные огоньки.
Горе-жених схватил меня за руку и потащил в экипаж, отдаленно напоминающий карету. Его движения были резкими и грубыми, я думала, что он руку мне оторвёт.
— А ведь я хотел по-хорошему! — хриплым голосом процедил Гелиус, глядя на меня красными глазами.
Красными были не только зрачки, но и всё глазное яблоко. От такого жуткого зрелища я боялась не только шевелиться, но и дышать. Тем временем Гелиус продолжил меня кошмарить:
— Вот чего тебе не хватило? Я был добрым! Я был нежным! — его голос трусился от гнева. — Теперь мне придётся идти на свадьбу злым! А знаешь, что это значит?
Я отрицательно покачала головой, боясь даже предположить. Я знала только то, что очередной мой план накрылся медным тазом. Пора себе признаться, что стратег из меня так себе.
— Это значит, что сегодня тебе будет больно! Дай бог сдержаться, чтобы не убить. Так что советую быть тише воды, ниже травы.
Я могла только утвердительно качать головой, так как в горле застрял ком, который никак не хотел проходить. Его угрозы не казались пустыми, я и не сомневалась, что он их с лёгкостью осуществит. Теперь он не выпустит меня из поля своего зрения.
Остаток пути мы ехали молча. Гелиус смотрел в окно и пытался успокоиться. Его глаза то становились обычными, то опять краснели, вгоняя меня в ужас. Когда мы подъехали к храму, то ещё некоторое время сидели в карете и ждали, когда Гелиус полностью успокоится.
— Не смей позорить меня перед гостями! — предупредил меня жених, — иначе… — он не договорил, а просто жестом показал, что я останусь без головы.
С тяжёлым сердцем я вышла из кареты и посеменила рядом с Гелиусом. Мы вошли в храм, где было видимо-невидимо Крылатых. Само убранство храма было впечатляющим. Стены украшены изящными узорами и изображениями эпических сцен из истории Алегда, а высокие колонны, поддерживающие сводчатый потолок, выполнены в виде статуй Гора.
В центре зала возвышается величественный алтарь, украшенный драгоценными камнями и металлами, за которым стоит, я так предполагаю, жрец. Он же и будет проводить нашу церемонию, которая поставит крест на моей жизни.
Гелиус взял меня под руку, и мы пошли медленной походкой к алтарю. С каждым шагом моё сердце ускоряло свой ритм. К концу пути оно было готово выскочить из груди.
Жрец произносил речь, которую я практически не слышала из-за оглушающего стука моего сердца. Но кое-что всё-таки дошло до моего сознания.
— Согласен ли ты, Гелиус, сын Вархеуса, взять в жены Светлану? Любить и заботиться о ней всё время, отпущенное вам Великим Гором!
— Да!
— Согласна ли ты, Светлана, стать женой Гелиуса, сына Вархеуса? Любить и заботиться о нём всё время, отпущенное вам Великим Гором!
Я молчала, язык не поворачивался сказать «да». Убийственный взгляд Гелиуса обещал испробовать на мне все кары Алегда. Пауза затянулась, пошли щепотки по храму. Жрец кашлянул, привлекая моё внимание. Я сделала глубокий вдох и, собравшись духом, приготовилась ответить на поставленный вопрос.
— Я Светлана, дочь….
— Я против этого союза! — услышала я у себя за спиной.
Глава 13
— Я против этого союза!
Вздох облегчения вырвался из моей груди, когда я услышала знакомый голос. Слезы радости выступили на глазах от осознания того, что самое страшное не произошло. Невинная жизнь не оборвалась. Он жив! Но как такое возможно? Это мы ещё выясним, а пока нужно выбираться из этого маразма. Ради Бога! Какая свадьба? Да и ещё против моей воли. Не бывать этому! Никогда!
— Что за тарабарщина? Кто этот болезный? — глядя на меня, раздраженно спрашивал Гелиус, одновременно жестом показывая кому-то удалить нарушителя со свадьбы.
С глубин необъятного храма приближалась пара Крылатых, а я, всё ещё не веря, смотрела на Петю. Плюнув на свои страхи, на злого Гелиуса, на всех находящихся в храме, я бросилась в объятия без причины оплаканного друга.
— Ты жив! Ты не умер! — не переставала я говорить, одновременно сильно сжимая Петю в своих объятиях.