— Наверное, есть. Мой отец специализируется на покупке предметов восточного искусства. У него много контактов в китайской общине.
— Похоже, нам придется опросить многих. Мне нужно, чтобы вы дали нам список имен. Но сейчас я бы хотел поговорить с вашей матерью. Где ее найти?
— Она в комнате для посетителей.
Тони собрался уйти, но двери лифта открылись, из него вышел офицер в форме, подошел поздороваться, и они перешли на шепот.
— О чем они, как вы думаете? — спросила Пейдж. — Я недеюсь, они поймали грабителя. Лучше им это сделать поскорее. Здесь холодно, вам не кажется? — Она дрожала, обхватив себя за талию.
Райли не следовало обнимать ее. Он понял это, как только поддавшись порыву, распахнул пошире куртку и постарался обогреть. Едва ее пышная грудь коснулась его тела, оно откликнулось. Но было слишком поздно. Ее щека прижалась к его сердцу, светлые волосы щекотали подбородок, а ее руки обхватили его с отчаянием, в котором, подозревал он, много общего со страхом. Он был рад такому предлогу для объятия.
— Простите, — сказала Пейдж, одернув руки. — Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не бросаюсь в объятия мужчин.
— Мисс Хатуэй? — Тони вернулся к ним. — Вы узнаете этот браслет?
Он протянул руку, на ладони сверкал золотой браслет.
Пейдж покачала головой:
— Никогда раньше не видела его. Где вы его нашли?
— Его нашли рядом с вашим отцом. Возможно, он ничего общего с ним не имеет. Тут есть надпись: «Жасмин, моей любви». Знаете ли вы женщину по имени Жасмин?
— Жасмин, — повторила Пейдж, в недоумении глядя на браслет. — Я… я нет, не знаю.
Несмотря на ее отрицание, у Райли возникло ощущение, что это имя знакомо Пейдж.
— Спрошу об этом вашу мать, — кивнул Тони.
— Подождите, — попросила Пейдж. — Вы должны выяснять это прямо сейчас? Она очень расстроена.
— Если этот браслет может помочь нам выяснить, кто напал на вашего отца…
— Вы правы, — согласилась Пейдж. — Идите.
— У меня сложилось впечатление, что ваша мама очень сильная женщина, — заметил Райли, провожая взглядом уходящего детектива.
Пейдж нерешительно посмотрела на него.
— Да, она такая.
— Вы слышали имя Жасмин, не так ли?
Она колебалась.
— Есть художница, которую зовут Жасмин Чен. Вот уже много лет мы покупаем ее работы. Но ведь это не значит, что она и мой отец… Он не предал бы мать, поверьте. Он неплохой человек… — Она прижала руку к виску и побледнела еще сильнее. — По правде говоря, я не знаю, какой он человек, и боюсь, у меня не будет возможности выяснить это. Что, если у меня больше не будет случая проверить? Боже, я не должна так говорить.
— Дайте себе передышку. Вы же человек.
— Нет, я Хатуэй. Как только наступит утро и информация просочится в прессу, нам не дадут покоя. И если предполагается, что существует другая женщина… — Она не договорила и тяжело вздохнула. — Мне лучше вернуться к матери. Я, наверное, нужна ей сейчас. — Пейдж помолчала, потом грустно усмехнулась. — Кого я обманываю? Для меня в ее жизни давно нет места. Я даже не думаю, что ей нужен был и отец еще несколько минут назад. — Пейдж, казалось, разговаривала сама с собой, а не с ним. Она вдруг спохватилась: — Я говорю вслух?
— Я ничего не слышал, — солгал Райли.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Спасибо, что подвезли, — сказала Пейдж, повернулась и направилась к лифту.
Райли наблюдал за ней. Она шла с прямой спиной, высоко подняв голову — без сомнения, она истинная Хатуэй. Она умела держать удар и сделает все, чтобы защитить свою семью.
Но у него есть своя семья, о которой он должен беспокоиться — его бабушка. И ее возможно бесценный дракон. Единственный ключ к тайне — Жасмин Чен, местная художница. Скорее всего, найти ее будет нетрудно.
Жасмин ворочалась в кровати, ноги елозили по сбившимся простыням. Она хотела убежать от сна, который снова преследовал ее, но тот цепко держал ее в своих объятиях. Нефритовый зеленый свет горел в двух ярких глазах, она видела самодельный алтарь со свечами, вспышки фейерверков на улице. Потом не было ничего, кроме тьмы, шелеста ткани в душном тесном пространстве… И свобода, но свобода, сопровождаемая страхом, громкими женскими криками, мучительной болью…
Она проснулась внезапно, с ног до головы покрытая холодным потом. Этот кошмар всегда начинался и заканчивался одинаково. Но сегодня было гораздо хуже, потому что сегодня мечта стала реальностью.
Дракон из ее ночных кошмаров существовал на самом деле. Это не плод ее воображения, как уверяла мать на протяжении многих лет. Он реальность. Дэвид показал ей его. Гладкая статуэтка, вырезанная твердой рукой мастера, была в точности такой, как в ее голове, какой она рисовала ее много раз, пытаясь проникнуть в запутанное послание, которое приносило ей ночное видение. Должна быть причина, почему ее ум продолжал возвращаться к нему снова и снова. Что она должна понять? И почему она не может найти точное толкование?