Как вы, наверное, догадались, сундук принадлежал сове Сплюшке, которая мечтала наполнить его деньгами. Она и закопала сундук на склоне оврага. Не особенно полагаясь на свою память, сова начертила план, где обозначила крестом место захоронения сундука. А план забыла внутри. Что же касается трёх скелетов, то это всего лишь древний разбойничий знак. И обозначает он смертный приговор всякому, кто покусится на Сплюшкино добро.
Оставшись без ремня, Сажа прямиком полетел к страусу Лёве. Чтобы как-нибудь с ним договориться. Поскольку шансы быть сбитым во время испытаний очередного аэроплана, по мнению грача, составляли так примерно процентов сто.
Лёву он застал в гараже. Упираясь ногами в пол, страус толкал к выходу какой-то тяжёлый на вид механизм.
— Это что? — с опаской спросил Сажа.
— Двигатель, — страус перевёл дух, — реактивный. Сажа постучал клювом по металлической поверхности:
— Работает?
— Двигается! — ответил страус, налегая плечом на механизм.
Сажа вздрогнул. Он представил, как эта железная махина врежется в дерево с его новым гнездом.
— Чепуха! — убеждённо заявил Сажа. — Теперь на таких не летают. Про винтолёт слыхал?!
И грач в общих чертах описал страусу устройство аппарата.
— Толково придумано! — похвалил страус.
Идея Лёве понравилась. Он вообще понимал, что наука не стоит на месте. И что ему тоже давно пора сделать шаг вперёд.
— А разгоняться надо вдоль берега, — предупредил его Сажа. — По песку. Там сцепление лучше.
Вскоре винтолёт был готов к испытаниям. Он состоял из велосипеда и шеста с пропеллером, прилаженного к раме.
Конечно, разгоняться вдоль берега оказалось сложнее, чем на поляне. Колёса винтолёта глубоко увязали в песке.
Зато сцепление было, действительно, что надо.
Лёва сцепился с Афрозайцем, который сиганул ему на грудь из камышей с воплем: "По-по-жар!"
Винтолёт опрокинулся, и заяц со страусом оказались на песке. Причём Лёва пропахал клювом глубокую борозду.
— Рождённый ползать, — философски заметила Вау, — летать не может.
Вау грелась на солнце у входа в пещеру и с интересом наблюдала за происходящим.
— По-по-жар! — пролепетал Афрозаяц, вырвался из Левиных объятий и припустил в сторону "Смотровой".
А страус, так ничего и не успев понять, взвалил винтолёт на плечо и побрёл в гараж. Техника требовала капитального ремонта.
Дело в том, что Афрозаяц давно задумал одну диверсию. Он подкрался к совиному дуплу, когда Сплюшка отдыхала после ночной вылазки, и бросил туда зажжённую паклю. А потом побежал всех предупредить об опасности.
— По-по-жар! — сообщил он Валерьяну, влетев в "Смотровую".
— Заикание?! — промурлыкал доктор, облизываясь.
Он только что опробовал новую настойку. И был в отличном расположении духа.
— Заикание лучше всего лечить скороговоркой, — Валерьян задумался. — Говори. Только быстро. Карл у карлы украл нашейник.
— Куда спешить-то? — спросил Афрозаяц, как-то сразу успокоившись.
Между тем, Ехидна трудилась над первым заказом. Вдруг на неё упала чья-то тень. Ехидна оторвалась от работы и подняла голову.
Вход в мастерскую загораживала разъярённая сова. Перья на ней слегка дымились.
— Ты, что ли, будешь сыновья?! — рявкнула Сплюшка.
— Потише, милочка! — вежливо отозвалась Ехидна. — Соседи жалуются!
— Здесь, что ли, этого... Как его?! — Сплюшка ещё раз глянула на вывеску. — Вяжут?!
— А вы что хотите связать? — поинтересовалась Ехидна.
— Зайца! — проскрежетала сова, вращая глазами. — Смотри сюда! Это видишь?! А это?!
Она повернулась к Ехидне опалёнными боками.
— Вам к доктору надо, милочка, — вздохнула Ехидна.
— Сами управимся! — грубо ответила Сплюшка.
И в следующее мгновение в мастерской опять стало светло.
— Естественно, — пробормотала Ехидна, вновь принимаясь за прерванную работу.
А Морской свинке уже не терпелось увидеть свой новый жакет. Она умылась, "надраила" пятачок и пошла к Ехидне. По дороге свинка заглянула к мышонку Серафиму.