Юрий Вийра
Миллионная
Петр I очень любил фотографировать. С утра до вечера щелкал и щелкал, а по ночам ослеплял прохожих фотовспышкой. Однажды поглядел на счетчик кадров и увидел цифру 999 999. А через минуту встретил на улице очаровательную барышню. Навел немедля аппарат и щелкнул. Есть миллионная фотография! Государь расцеловал красавицу и пообещал выполнить любое ее пожелание. Барышня потупила глазки и пожелала, чтобы место их встречи навечно осталось в истории. С тех пор эта улица называется Миллионной. Если вы бывали в Петербурге, то обязательно ходили по ней. Начинается она от Летнего сада и кончается у Дворцовой площади. На Миллионной находится Мраморный дворец и Новый Эрмитаж с Атлантами. Здесь, в доме на углу Миллионной и Мошкова переулка, жил сказочник Юрий Вийра, ставший свидетелем исторического снимка.
Крепость на Неве
Однажды Петр I построил ботик - большую лодку такую, с мачтой, чтобы грести или под парусом ходить. Петр, он вообще до всего любил доходить своим умом и делать собственными руками. То корабль построит стомачтовый, то пароход изобретет, подводную лодку или швейную машинку "Зингер". Словом, построил Петр ботик и поплыл по Неве. Плыл, плыл и доплыл до какого-то острова. А там, на пляже, двое малолеток крепость из песка построили: со рвом, полным воды, со стенами, утыканными палочками - пушки, значит. И одна пушечка из сучка на стене стоит, чтобы бабахать в полдень, время жителям указывать понарошку, конечно. Залюбовался Петр: Хороша крепость! А дай, думает, тоже здесь крепость построю, не хуже, только настоящую. Достал из ботика строительные инструменты - и работа закипела. А малолетки ему помогали: песок в ведерке носили, камешки для стен собирали. Построили крепость. И с названием голову не ломали. Юных помощников Петра I звали Петей и Пашей... и крепость, значит, Петропавловская.
"Приют убогого чухонца"
Жили некогда три брата, три чухонца. А чухонцы, как известно, народ неторопливый, немногословный. Сидят, бывало, братья в пивной. Сидят и молчат, пиво потягивают. Спустя час старший брат оторвется от кружки и скажет:
- Хо...
- Хоро... - согласится средний брат, - мол, хорошее пиво.
А младший, самый разговорчивый, предложит:
- Еще по кру?...
Однажды в их края пожаловал Петр I. А братья, как обычно, рыбу ловили. Каждый в своей речке. Петр подошел к старшему и завел разговор:
- Как жизнь, чухонец?
Молчит старший брат. Думает, что ответить.
- Как река называется? - Петр спрашивает.
Молчит чухна.
Наконец отвел взгляд от поплавка и разомкнул уста:
- Нева... - мол, неважно живем.
Петр записал в блокнот и направился к среднему. Угостил табаком, сел рядом и тоже на поплавок уставился. Когда чухонец выкурил трубку, Петр спрашивает:
- Ну, как табачок?
Чухонец молчит.
- Как эта речка называется? Молчит.
- Ну, как???
- Не в ка... - отвечает средний брат, - мол, не в кайф: слабоват ваш табачок.
Записал Петр и к младшему зашагал. На этот раз решил не тянуть резину и сразу взять быка за рога:
- Как река называется?
Младший брат оглядел Петра с головы до ног и сказал:
- Царь, а не знает адрес музея-квартиры Пушкина. Набережная Мойки, 12. Запишите не забу...
Так на карте Санкт-Петербурга появились названия Невы, Невки и Мойки.
Невский
Петр I не любил драться, но приходилось. Каждый божий день.
Оденет, бывало, простое платье - плащ да шляпу, голову в плечи втянет, ноги в коленях согнет, чтобы не узнали - Государь имел рост под три метра, - и гуляет по городу. А гулял он обычно вечером, после одиннадцати, раньше некогда было.
Идет раз по темному переулку. Шпана его приметила, из подворотни вылезла:
- Ей, шляпа, угости сигаретой!
- Я трубку курю.
- Молодец какой! Говорят, трубку курить не так вредно, как сигареты или папиросы, да?
- Да, я тоже об этом слышал.
- А если бы сигареты были, угостил бы?
- Конечно.
- Братцы, да он нас готов в могилу загнать. Бей его!
Пришлось Петру пустить в ход свои пудовые кулачища.
На следующий вечер забрел в другой темный переулок. Дорогу перегородили трое:
- Ей, шляпа, гони сигарету!
- Я трубку курю.
- Шляпу надел, трубку куришь и считаешь, что самый умный, да? А мы, значит, дураки?! Он нас, братцы, оскорбляет. Бей его!
Пришлось драться.
На третий вечер опять нарвался на шпану:
- Ей, шляпа, дай покурить!
- Я трубку курю.
- Врешь. Выверни карманы!
Петр показал кисет и кошелек с деньгами.
- Дай!!!
Ка-ак дал им! Надолго запомнят.
На четвертый вечер идет, гуляет, свежим воздухом дышит. Вдруг из кустов какая-то фигура:
- Извините, пожалуйста, у вас нет сигареты?
Петр, не долго думая, врезал тому хорошенько... и запрыгал на месте, на кулак дует:
- Вы что, железный?
- Не, на мне кольчуга и панцирь... Синяк все равно будет... Вы первым начали. Теперь моя очередь...
Покатился Петр кубарем, ломая деревья. А за Мойкой тогда еще лес стоял. Просеку проломил, прямую, как стрела. Усмехнулся Петр I :"Готовая улица. Даже не улица, а целый проспект"... Кто же был этот богатырь? Легенда гласит, что Государю явился сам Александр Невский. Якобы поэтому проспект, проложенный Петром, называется Невским.
В журнал "Магазин", как и во многие периодические издания, часто приходят письма. Нам пишут, нам советуют, нам отвечают. Особенно на этом поприще выделяется некий Андрей Мурай из города Санкт-Петербурга. Андрей Мурай также присылает нам и свои рассказы, повести, стихи, иногда поэмы, но годятся для публикации, к счастью, только письма.
Дорогой Леша*!
Ты почему-то затих. Я тебе письмо, ты мне в ответ фигу и даже без масла. Обещал же что-нибудь написать и опять замолк. Одна у меня надежда на твою алчность. Шлю тебе через Гену Попова** (он сказал, что тебя знает), шлю тебе 120 тысяч рублей. Гена честный, да что я говорю, кристально честный человек и поэтому, как минимум, полсуммы ты получишь. Пропьешь, опохмелишься и сразу, глядишь, напишешь мне чего-нибудь. А может и мне чего подбросишь. Хлопотно, правда, с твоими материалами, пока пристроишь семь потов сойдет, о взятках уж молчу. Но ты все равно шли, это крест мой помогать таким авторам, как ты, Леша.
Дворкин*** тебе шлет привет и спрашивает по какому адресу тебе переправить очередные его три романа.
Шлю тебе свой рассказик. С ним ты, конечно, набегаешься, но если его, болезного, не пристроишь, свое мне можешь и не присылать. Остаюсь пока тебе близким корешем.
Андрей Мурай
*Алексей Андреев - знакомый Мурая, с которым Мурай ведет переписку через журнал "Магазин".
** Гена Попов - знакомый Мурая, через которого Мурай пересылает деньги Алексею Андрееву.
***Эдуард Дворкин - знакомый Мурая, приветы которого Мурай постоянно передает через журнал "Магазин".
Поскольку Мурай все равно уж пишет нам, и ничего с этим не поделаешь, мы решили
использовать эту его деятельность с пользой для редакции, дав ему задание написать об открывшейся в Эрмитаже выставке фламандской живописи. И вскоре получили ответ.
ВЫСТАВКА ФЛАМАНДСКОЙ ЖИВОПИСИ В ЭРМИТАЖЕ
Здравствуй, Генка*! Получил я твое письмо, а скорее задание. Ты пишешь, что, мол, у нас в Эрмитаже открылась выставка фламандских натюрмортов, и чтобы я туда пошел, и чтобы я о ней написал, и что гонорар мне будет хороший. Вот если бы ты, Гена, этого последнего не написал. вряд ли бы что у нас получилось. А так оставил я твое письмо без присмотра, Ольга моя его увидела, и про гонорар тоже увидела. "Иди, - говорит. - А то только и знаешь, что со своими..." Ну и пошло-поехало. Да ты мою Ольку знаешь. Помнишь, как она нас встретила, когда мы с тобой, поддавшие, хотели у меня посидеть? Помнишь, как у нас с тобой ничего не получилось? Короче, решил я сходить. С гонораром, думаю, не надурите. Я ведь и с тобой киряю регулярно, и с начальником твоим, Игорьком, мы вроде как кореша. Митьку своего я в честь Игоря Дмитрием назвал, это же тоже надо учитывать, а потом его Алка с моей Олькой как бы товарки. Одним словом, решился я пойти. И сразу у меня трудность случилась. Это тут ты, Гена, не прав. Так задания, милый друг, не дают. Ты же не написал, где он, этот Эрмитаж! "Пойди туда не знаю куда" получается. Хорошо у меня дружбан Аркаша Спичка рядом там работал, и поэтому знает. Если бы не Аркаша, ни за что бы не нашел. Ну как я с бабками тамошними лаялся, писать не буду. Они там еще хуже, чем в метро. Как я по комнатам этих фламандцев искал-мучался, тоже не напишу. Главное ведь отыскал. Залище им дали огромный. Вошел - ахнул! Прямо как на хоккей попал. Так же просторно, и так же прохладно. Когда первая растерянность с меня сошла, гляжу - народ вдоль стенок ходит, и я к стенке подошел. А как подошел - так и присох! Потому что увидел ее - эту картину! Что тебе, Ген, о ней написать? Об огурчиках-помидорчиках, что по скатерке раскиданы, писать не буду, такого добра и у нас хватает. А вот бутылища, что в правом углу установлена, это да! Я таких даже в коммерческих магазинах не видывал! Представляешь, Ген. через века чую, что не томатный сок в той бутылке, а что-то очень стоящее. Эх, думаю, вот раньше люди жили ели-пили. Не то, что мы с тобой, хряпнем, что в ларьке дадут, рукавом занюхаем, пивком отлакируем и довольны. А на закусь там, Ген, не поверишь, огроменный кусман ветчины! Прямо по центру лежит, аж светится - мягкий, розовый, как та птичка фламинго, о которой в песне поется. Так я у той картины и простоял. А вечером, когда бабки меня вытолкали, я расстройства, конечно... Ну ты понимаешь. Ты же не Ольга. Ты бы на меня поутру орать бы не стал. А она орет: "Пиши, падлюка!" А что писать-то? Звоню опять Аркаше. Он советует: "Брехани, что было там много экспрессии, буйство красок, удачная постановка предметов. А, главное, отметь, что у древних фламандцев уверенный, хороший мазок". Тут я за фламандцев очень порадовался. потмоу что. как себя по молодости вспомню, всегда у меня плохой мазок был. Вот, собственно, Гена и все наши дела. Если чего подправить захочешь - не стесняйся, я тебе доверяю, ты хуже не сделаешь. Игорю от меня поклон. а с публикацией не тяните. Что же касается гонорара, вы его наперед высылайте.