— Начинай! — оторвался Тимофей от воспоминаний. Еган вставил ленту, Жора прилег у пулемета.
— Прицельную рамку подними.
Послушался Жора, поднял, нажал на гашетки, прозвучала дробь очереди. О господи, только две пули выбили светлые пятна в самом верху обрыва, а остальные пошли «за молоком».
От такой стрельбы Тимофей сначала было за голову взялся, но потом даже обрадовался. Ему-то что? Ленту подавать Еган может, нажимать на гашетки Жора научился, а уж куда полетят пули, что будут делать пулеметчики, если возникнет неисправность, это Недолю не очень-то интересовало. Вернее, он был даже заинтересован в том, чтобы стреляли они похуже.
— Может, обедать пора? — предложил как нельзя более кстати Жора. При упоминании обеда толстогубый Еган несколько оживился и потянул пулемет один, шагая быстрее всех.
А к хозяину опять гости приехали: во дворе две лошади. Видать, недавно прибыли: бока еще не просохли. И наготове — не расседланы, а лишь ослаблены подпруги. Увидел Настю — тревожно стало на душе, — лицо у нее какое-то испуганное, и по глазам видно: что-то хочет сказать.
Улучила минутку, шепнула на бегу.
— Время назначили… В воскресенье, в двенадцать дня… Поднимутся сразу все, сигнал — залп из всех орудий какого-то корабля…
«Два дня осталось, — мелькнула мысль. — Что же делать?»
И вдруг словно озарило: схватил Настю за плечи, затянул в открытую дверь сарая.
— Ты что, Тима? — зашептала она. — Увидят люди…
— А ты кричи, вырывайся…
Она непонимающе взглянула на него.
— Да кричи же! — ущипнул за бок.
Эх и оплеуху получил Тимофей, даже в ушах зазвенело, и в глазах радужные искры запрыгали.
— Слушай! — повелительно зашептал. — Как хочешь, любой повод придумай, но сегодня же ты должна выйти в Одессу. Запомни адрес: Маразлневская, 12. Запомнила? Прямо к уполномоченному особотдела Неуспокоеву. Скажи, о чем сообщал в письме, готово. И повтори то, что мне сейчас сказала. Ну, теперь беги… Да ругай меня!..
Настя все поняла. Выскочила из сарая красная, с горящими глазами и так начала честить Тимофея, что он и сам засомневался: может, она и вправду рассердилась и до поручения ей и дела нет?!
«Придется вечером ей объяснить все как следует», — думал он, выходя из сарая и невольно потирая щеку.
Первым его встретил Жора.
— Что ты к ней пристаешь? — с упреком начал он. — Говорил же тебе…
— Нужен я ей, как собаке пятая нога. И хозяин тоже… Влюблена она по уши…
— В кого же? — забеспокоился Мичиган.
— В тебя, чучело…
А Булдыга-Борщевский съязвил:
— Ишь ты, поглядеть на него — сирота, уши да нос торчат. А в любовных делах разбойник…
Глава XVI
ЛАНДАУ
Настя сразу сообразила, что к чему. Отпросилась у Гильфера домой, навестить якобы заболевшую сестру. Тот только рукой махнул — не до того ему сейчас.
— Иди!
И даже не спросил, когда вернется.
Вечером уехали Жора с Еганом и пулемет с собой увезли. А Тимофей, где бы ни был, что бы ни делал, об одном думал: доберется ли Настя до Одессы, предупредит ли, сумеют ли там принять меры? Ведь всего два дня осталось…
Мучили Тимофея эти вопросы и, чтобы хоть как-то отвлечься от них, начал удлинять патронную ленту. И только разрезал одну, как увидел перед носом дуло маузера.
— Ты что, гаденыш, задумал? — зашипел Булдыга-Борщевский.
Словно оборвалось все. «Настя попалась…» И такая вдруг тяжесть навалилась, нечем стало дышать…
— И так боеприпасов мало, а ты еще ленты портишь!
Отлегло — значит, с ней все в порядке. Тимофей заулыбался, успокаивая рассвирепевшего штабс-капитана.
— Что вы! Наоборот, я лучше делаю. Запасных лент нет, набивать в бою некогда. Вот и удлиняю. Вместо двухсот пятидесяти в ней будет четыреста патронов. Мы это еще в полку Бражникова делали. Здорово получается!..
— А ну-ка покажи, как это?
Недоля на глазах у Булдыги-Борщевского склепал ленту, протянул ему.
— Смотрите!
Штабс-капитан повертел в руках, все еще не пряча оружия.
— Так можно и на пятьсот, и на тысячу патронов сделать?
— Вообще-то да, только управляться с ней трудно. В коробку не влезет…
Штабс-капитан спрятал маузер, пригрозив:
— Смотри у меня!..
«Да уж смотрю, — подумал Тимофей. — Эх, скорее бы уж воскресенье…»
А тут откуда-то привезли ручной пулемет «шоша». Только он, наверное, был закопан в землю несмазанным и проржавел так, что некоторые детали затвора просто-напросто крошились в руках.