- Что случилось, милая? Что тебе нужно? - спрашивает он.
- Больше. Мне нужно больше,- говорю я, задыхаясь.
- Тогда сними трусики.
Я пытаюсь их снять, рву и небрежно бросаю их на пол. Я снова широко раздвигаю свои бедра, зацепив щиколотку за спинку дивана.
Он может видеть каждую часть меня, и меня это не волнует. Я хочу, его. Я хочу, чтобы он видел меня с моим бюстгальтером вокруг моей талии, мои бедра и киску влажную от собственных соков.
- Чего же ты ждешь, милая? Дай своей киске то, в чем она нуждается.
Мои руки дрожат, когда я опять опускаюсь. Я скольжу пальцами по моему опухшему и нежному клитору.
- Да. Хорошая девочка. Мягко поглаживай. Наслаждайся этим. Теперь проведи своей рукой, вверх и вниз. Сильнее.
Я следую его указаниям, поглаживая пальцами вокруг чувствительного бугорка, сжимая мой сосок другой рукой.
Я потерялась в дымке удовольствия и чистого вожделения. Его голос меня осеняет, как будто он трогает меня.
- Это то, что ты делаешь для меня. Ты чувствуешь ту страсть прямо сейчас. Ты сводила меня с ума в клубе в ту ночь. Это было так чертовски жарко, смотреть на тебя. Как ты позволила удовлетворять себя, прямо у всех на глазах, - его голос охрип и теперь, он тяжело дышал. - Тебе нравится это, не так ли? Будучи вынужденной, скрывать то, какая ты плохая девочка...
Я начинаю тереть мой клитор сильнее, поднимая свой жар. Какие запретные, грязные слова он говорил.
- Ответь мне,- требует он.
- Мне нравится это, - заикаюсь я, от дрожащего голоса. Боже, я уже на грани. Моё тело вспыхивает, извиваясь под моими жесткими пальцами, - Это так хорошо,- я задыхаюсь, пытаясь отдышаться. - Так хорошо.
- Это моя страстная девочка, - хвалит он. - И как эта нежная киска теперь? Не болит под твоими пальцами? Она разве не должна быть заполнена?
- Очень. Пожалуйста... - прошу, задыхаясь. Я никогда не нуждался ни в чем так, как мне нужен был его член прямо сейчас.
Я могу себе это представить. Жестко и глубоко, который сводил бы меня с ума.
- Еще не время.
Я выругалась, но это просто заставляет его смеяться. - Опускайся ниже, детка. Погладь свои губки.
Я перемещаю свои пальцы туда, где у меня болело. И растираю своей ладонью мой клитор, мои пальцы гладят вход, лаская горячую нетерпеливую влажность.
- Вот так, милая. Представьте себе, что это мои пальцы прикасаются к тебе.
Я слышу, как мое дыхание становится грубее, чувствую, что моя грудь двигаться с каждым вздохом. Боже, это чувствуется так хорошо.
Но мне нужно больше. Почему не хочет дать мне больше?
- Теперь надави пальцем в глубину, почувствуй, как сильно ты хочешь мой член.
Я застонала от облегчения, когда скользнула одним пальцем внутрь. Мои стенки начали жестко сжиматься вокруг меня, желая больше. Я со стоном закрываю глаза.
Это так чертовски горячо. Я никогда не делала такого, до этого момента. Его голос, его приказы заставляют меня гореть.
- Правильно. Чувствуй, как мягко и влажно внутри. Теперь двумя пальцами, детка.
Растягивай свою тугую маленькую киску.
Я засовываю второй палец внутрь себя, ощущение трения воспламеняется. Моя другая рука ищет, по гладкой кожаной кровати, что-то, за что можно подержаться. Я засовываю мои пальцы глубже, чёрт, как было жестко и глубоко.
Боже, я на грани. Мои ноги подтягиваются, я чувствую дрожь в начале основания моего позвоночника. Я тру сильнее, отчаянно. Я почти там...
- Стоп.
Всё моё тело замирает.
- Ты знаешь правила. Или ты хочешь, что бы это был конец?
Я отрицательно качаю головой. Абсолютно нет.
Я лежу, натянутая как струна, так близка к краю. Я слышу, что пара до сих пор, блядь, в соседней комнате.
Она громко кричит и стонет, и изголовье кровати хлопает об стену, когда он работает над ней.
Это чистая пытка.
- Ты слышала, милая? - он дразнит меня. - Тебе нравится себя трахать, не так ли?
- Да, - я вздыхаю, слабо и с нуждой.
- Я видел, как ты наблюдала за ними, - его голос проскальзывает через мою кровь, как наркотик. - Разве это было не интересно, видеть как её шлёпали? Я знаю, это было написано на твоём лице. Это то, что ты хочешь, быть связанной и что бы тебе показали кто главный?
- Да, - хнычу я, не смотря ни на стыд и заботу. Всё, что я чувствую это желание, которое разгорается в жилах. Чувствуя отчаянную необходимость.
- Тебе не нужна плётка или наручники, я один контролирую всё здесь, - его голос становится тверже, таким чертовски сексуальным, что я могу умереть. - Я расскажу тебе, как я захочу этого, и скажу тебе когда. Ты не кончаешь, пока я не позволяю тебе, это ясно.
- Да, да. Пожалуйста...- ахнула я. Я не понимала раньше, тех женщин, которые умоляли. Я думал, что это просто шоу. Но здесь ничего фальшивого не было, и мне до безумия нужно было прикоснуться к моему телу, моя киска болит от отсутствия прикосновений, заполнения, я хотела быть широко открытой и жестко оттраханой за эти дни.
Молчание затягивается. Боже, это больше, чем я могу вынести. Я слышу экстаз парочки за шторою и молюсь, чтобы он избавил меня от этого несчастья в ближайшее время.
Как ответ на мои молитвы, он снова говорит.
- Я хочу, чтобы ты трахнула себя пальцами, - его голос отдавался эхом через тишину, - Сейчас.
Тепло устремляется через меня в приливной волне, и я чуть не тону.
Я глубоко вонзаю пальцы, и тру ладонью клитор, погружаясь снова и снова, и
всё выше и выше поднимая волны наслаждения. Я стону, когда моё тело корчится на
кровати. Чёрт, я почти кончаю.
- Сделай это, детка, ласкай свою тугую маленькую киску, которая широко открыта для меня. Заполни её. Ласкай клитор до тех пор, пока ты не кончишь.
Трение, растягивание, тепло, его голос, всё это влияет на меня.
Боже, я почти кончаю, но мне нужно нечто большее. Я всхлипываю от разочарования и необходимости, до тех пор, пока вдруг в соседней комнате, я не слышу крик экстаза. Оно приближается, звуки плоти, рёв мужчины эхом проходит через воздух, бешено и не контролировано.
Моё тело сжимается. О, Боже!
- Кончай,- повелевает он, - Кончи для меня.
И я рассыпаюсь на части...
Глубоко внутри горячее удовольствие проходит через меня, и устремляется к кончикам пальцев ног. Каждый мускул туго сжимается, когда волны разбиваются через меня, так сильно, что начинаю думать, что я собираюсь потерять сознание. Я слышу еще один громкий крик, и понимаю, что это мой собственный голос, восклицающий, когда моё тело распадается.