Я иду обратно в комнату с колонной. Я решила назвать её солярием, пока была в ванной. Всё же лучше, чем тюрьма.
Из моего горла вырывается звук раздражения, когда я думаю над термином "тюрьма". Я пообещала себе, что не имею никакого отношения к этому имуществу.
Дело не в том, что я пытаюсь обманывать себя. Я хочу избежать использования этого термина для достижения своей цели.
У заключенного нет цели. У заключенного нет права выбора.
Но, с другой стороны, наложница. У нее всегда есть выбор.
По правде говоря, лучше уничтожить что-то или в данном случае кого-то, чем узнать всё?
У Стоунхарта есть свои собственные причины, чтобы удерживать меня здесь. Подозреваю, они куда глубже, чем его низменные желания.
Но у меня тоже есть свои причины для пребывания здесь.
Дура! Не думай, что ты сможешь просто взять и уйти!
Качаю головой, пытаясь заглушить этот голос. Единственный способ сохранить здравый рассудок, единственный способ иметь хоть какую-то видимость контроля - это заставить себя поверить, что я здесь по своим собственным причинам. Если я действительно хочу разрушить Стоунхарт Индастриз, а также мужчину в его главе, я должна быть умной. Мне нужно рассчитать время. Расположить его к себе, показав себя слабой и безвредной, никаких угроз. Нужно заставить думать его, будто бы он победил.
Снизив бдительность...эта мышка превратится в гадюку.
Довольная своим планом нападения я прохожу по солярию и исследую территории за пределами других картин.
Следующей я нахожу гостиную. Здесь есть небольшой письменный стол и стул, а также запертая дверь, которая по всей видимости отслеживается с другой стороны. Я записываю свои пожелания на завтрак и подкладываю под дверь, как и сказал Стоунхарт.
Я иду обратно и подхожу к последней картине. Каким же должно быть был архитектор, спрятав дверные проемы за этими произведениями искусства. Судя по структуре, они были построены недавно.
Открываю защелку, даже не зная, чего ожидать внутри. Мои глаза широко открываются, я даже забываю, как дышать. За третьей картиной находится самая большая комната из всех. На самом деле, по размерам она смогла бы посоперничать с моей квартирой в Пало-Альто.
Вхожу внутрь и смотрю в недоумении. Это шкаф. Полностью укомплектованный, гигантский шкаф. Здесь так много одежды, как будто бы ты гуляешь по Нордстром. Одна стена отведена под обувь. Здесь есть и туфли-лодочки, и сандали, и каблуки, и сапоги. Полуботинки, на танкетке и платформе, из богатой кожи или на меху.
Я беру одну пару наугад и одеваю. Идеально подходят.
Я вижу стойку одежды, спрятанную в углу. Сбросив полотенце, я хватаю первое, что мне попадается под руку. Подношу к телу роскошную ткань и вдыхаю аромат чистой, новой одежды.
Впервые за долгое время я чувствую себя комфортно и уютно. Прогуливаюсь по остальным стойкам. Блузки, пиджаки, юбки, платья, чулки, шарфы и миллион других предметов одежды.
Всё это для меня.
Вдруг я чувствую, как подступает тошнота. Шкаф имеет лишь один выход. Сюда можно попасть только из солярия. Это означает, что все эти вещи были здесь до того, как меня привезли сюда.
Святое дерьмо! Как долго Стоунхарт планировал мое похищение?
Холодный пот скатывается по мне. Помощница Стоунхарта сказала, что искала меня, когда звонила. Я думала она имела в виду тот день, но, что если поиски заняли недели? Или даже месяцы?
Одежда лишь подтверждает, что я - не случайная жертва. Нет, я застряла в паутине Стоунхарта.
Но почему я? Я сломала голову, но так и не нашла ответа. Какой интерес может быть у такого человека, как Стоунхарт?
У меня нет семьи, кроме моей матери, но я уже давно не разговаривала с ней. У меня нет ни сестер, ни братьев, ни кузенов, ни дальних родственников. У меня даже нет парня! По меркам Стоунхарта я должна быть полностью безымянна.
Но это не так. Зачем? Как? Когда он впервые заинтересовался мной?
Понятия не имею. Но клянусь, я узнаю.
Я возвращаюсь. Одежда представляет для меня загадку. Но есть одна вещь, которую я имею в достатке. Это время. Достаточно времени, чтобы найти ответы.
Еще одна мысль поражает меня, когда я выхожу из комнаты. Никакого белья. Еще одна причуда моего похитителя.
Глава 4
На следующее утро я просыпаюсь с восходом солнца. Ощущение теплых лучей у себя на лице после двухнедельного нахождения в темноте просто нереальное. Масса эмоций вскипает внутри меня: радость, недоверие и волнение.
Через несколько минут я встаю и иду в гостиную, следуя на запах еды, где нахожу щедрые порции всего того, что попросила. Я несу тарелки обратно в солярий, сев рядом с окном, и завтракаю, наслаждаясь красивым видом океана.
Закончив есть, я приношу из ванной полотенце и ложусь на него, чтобы позагорать. В конце сентября солнце не настолько палящее, как пару недель назад. Но я хочу получить как можно больше витамина D, насколько это возможно. Это занятие всегда поднимает настроение.
Лежа на солнце, я думаю о том, как многое изменилось, когда я подписала контракт. Может быть и прошло всего-то два дня с тех пор, как меня вытащили из предсмертного состояния, но я чувствую, что сформировалась, как женщина.
Забавно. Дав человеку немного свободы, он сразу же оживает. Но я не настолько свободна, как хотелось бы, я нахожусь в подчинении Стоунхарта.
Он дал мне семь дней, чтобы восстановить силы. Но, что будет, когда контракт закончится?
Я слышу звон колокольчика у себя за спиной, отчего встаю на колени. Бегу обратно и осматриваюсь вокруг, но нахожу комнату пустой.
Звук повторяется снова из коридора, ведущий в гостиную.
С любопытством, но осторожно я приближаюсь к комнате. Я никогда не слышала этого звука раньше, поэтому к новым вещам лучше подходить с должным вниманием.
На полпути до меня доносится запах свежей клубники. Я бегу вперед и замечаю, что меня ждет ланч.
Огромная чаша с ягодами со стаканом воды. Какая неожиданность. Лишившись еды на столь долгое время, сейчас каждый прием пищи является благословением.
Набивая рот ягодой, я замечаю конверт под стаканом. Кладу ягоды назад, чувствуя зловещую угрозу, растущую в глубине моего сознания. Вытираю руки салфеткой и беру конверт.
Внутри находится два листа бумаги. Один написан его почерком, другой же напечатан. Сначала я разворачиваю тот, что написан от руки.
"Надеюсь, сегодня тебе нравится еда. Хочу напомнить тебе, что свобода имеет свою цену.
Не пренебрегай формами своего тела. Ничто так не злит меня, как неряшливость.
- J.S.
PS: В приложении ты найдешь результаты анализов, которые я сдал вчера утром. Надеюсь, они развеят твои опасения.
PPS: Также тебе стоит знать, что беременность недопустима. Я взял на себя смелость подмешать твои первые противозачаточные в твой завтрак. Остальные тебе выдадут целиком. Надеюсь, что ты будешь следить за соблюдением".
Я смотрю на записку, не веря своим глазам. Этот ублюдок снова накачал меня таблетками! Меня не столько волнуют лекарства, а сам акт. Что еще он подсыпал мне в еду?
Я сминаю записку и бросаю её в стену. Аппетит пропадает. В порыве ярости я скидываю всё со стола.
Вскакиваю со стула и ухожу из комнаты. Я так зла, что хочу кричать. Я чувствую, что задыхаюсь!
Ничто не изменит истину. Я - пленница Стоунхарта. Он может делать со мной всё, что только пожелает, а я не имею право голоса в этом вопросе.
Я хожу взад и вперед по солярию, шаги резкие и яростные. Океан издевается надо мной. Солнечный свет, проникающий сквозь окно, дразнит меня. Но что если всё это изображение на телевизионном экране?