— Спаси их! Умоляю тебя, вытащи их оттуда.
Дочь Владыки упала на колени перед черным взглядом будущего правителя темных. Серьезные, решительные черные глаза скользнули по ней, а потом раздался твердый голос:
— Встань!
Она поднялась.
— Я не могу переместиться в меж пространство, я сгорю, как только там окажусь. Чем темнее сила, тем быстрее сгоришь. В этом мире со мной мало кто может посоперничать. Времени не хватит вытащить даже одну, — без промедления произносил он.
Девушка сглотнула, огромные глаза судорожно бегали из стороны в сторону. Стоны Иси и Серафимы становились все нетерпимее. Король с тревогой поглядывал на них, и на состояние стоявшей перед ними Лилайлы.
— А меня? Ты можешь перенести туда меня?
Лилайла выдохнула. Асмодей посмотрел на нее с сомнением.
— Ты уверена?
Она протянула руку. Серафима упала последней. Иси была без сил. Однако, размытый взгляд преданной лисички остановился на протянутой руке. Прилив добрых чувств к хозяйке, необъятной благодарности дал сил на пару слов:
— Ты готова пожертвовать…
Но она закрыла глаза от боли, сознание ушло в небытие.
Она не видела, как рука Асмодея взяла руку Лилайлы, как засияла между этим рукопожатием невероятной мощи энергия, как метка мужского рода прокралась по женской руке, чтобы тут же потухнуть, но показать себя. Она не видела глаза парня, вспыхнувшие от неожиданности, тут же потерявшие то, что они обрели. Она не могла подумать о том, как его сердце по-сумасшедшему забилось, не видела приоткрытый от изумления рот…
Когда Асмодей стал приходить в себя от шока, потрясшего его до глубины души, охвативших чувств, переживаний, страстей, которое, полагалось, были спрятаны или не существовали прежде вовсе, Лилайла уже вскинула на себя тело Иси.
Свет прожигал ее тело значительно быстрее, чем ожидалось.
Парень вскинул прояснившиеся глаза.
— Лилайла! — заорал он от бешенства, видя как неумолимая сила сжигает ее тело.
Девушка упала. Она смотрела только вперед на Серафиму, которая до последнего сохраняла сознание. Король рванул к стене. Его крупные ладони были прямо над принцессой.
— Она не доползет, — вдруг едва слышно прошептал нежный голос рядом.
Парень посмотрел на Серафиму. У нее не хватило сил на улыбку, но теплота в глазах повелевала, сохраняла стойкость, и она требовала одного…
Парень сжал челюсти, желваки на скулах заиграли. Он грозно вскричал, оттолкнувшись от стены, схватился за волосы, привычно бесстрастное лицо сменилось выражением ярости, бешенства и злости на самого себя. Он — невероятно сильный, один из сильнейших темных, что живут в это время, был сейчас слаб!
— Дай мне вернуть тебя! — крикнул он, вернувшись к девушке.
Он опустился на колени, пока она пыталась доползти, стискивала зубы, чтобы выдержать, но расстояние было слишком большим… Если бы кто-нибудь видел сейчас склоненного Короля, то изумился бы, заметив в чертах его губ, бровей и глаз намек на страх.
Время неукоснительно шло. За каждую секунду, что девушка проводила в меж пространстве, он расплачивался мучительной тревогой.
Асмодей встал, выпрямился, мышцы шеи напряглись. За мгновение вся та боль, что он испытывал, обратилась в броню. Сомнения отскочили, словно взмах мускулистой руки раскидал их по углам. Он последний раз взглянул на светлую девушку, что навеки закрыла глаза. Капризные губы сомкнулись в ледяные дуги.
Король геенны огненной вернул Лилайлу в тот момент, когда она рухнула.
Лисичка аккуратно приземлилась рядом. Девушку он успел подхватить.
Обе были без сознания.
Черные глаза до последнего смотрели на тело Серафимы, которое разрушалось. Интуитивно он отвернул лицо принцессы от этого зрелища.
Все кончилось быстро.
Парень возвел лицо к небу, а точнее к куполу, сияющему над ним с хитрой победоносной улыбкой и, резко опустив гордую голову, громко выругался.
Взгляд остановился на девушке.
— Так вот в чем было дело, — прошептал он в пустоту и горько усмехнулся.
Тяжело дыша, Асмодей рассматривал ее волосы, мирно сомкнутые губы, прикрытые веки с густыми ресницами, вздымавшуюся грудь. Тьма в его душе вглядывалась еще тщательнее. Многочисленные ожоги на теле заставили сердце пропустить удар, но дыхание жизни быстро вернуло ему ритм.
Король поднялся и, что-то про себя решив, переместился к ее братьям. Те, кто первыми увидели его лицо, отшатнулись в страхе. Оно еще хранило тень жестокой решительности, которую пришлось пережить.