— Ловушка — это ведуны? Ты, кстати, так и не поделился со мной, в чем именно заключалась твоя задумка.
Дрэйк накрутил на палец мои волосы, заложил вторую руку себе под голову. Помедлил с ответом.
— Они воспринимали меня не как твоего сторонника, ведьмочка моя. Весь тот цирк был устроен только ради Лиара.
— А почему нельзя было потом рассказать, когда оставались наедине?
— Сядь! — вдруг приказал он, и мне пришлось повиноваться. — Опиши, каким был твой первый раз!
Я посмотрела на Дрэйка в непонимании. Поджала губу, но не могла ослушаться, потому что все во мне толкало сделать так, как он говорил.
— Его звали Виктор… — начала дрожащим голосом.
— Не надо, — уже мягче, с улыбкой.
Дрэйк притянул меня к себе, уложил, поцеловал в висок.
— Что мешало Лиару задать такой же вопрос обо мне, м-м, кошечка? Зато они направили ведунов на тебя одну, меня не взяли в расчет. Да, получилось не идеально, — недовольно сжал он мое плечо, но сразу начал его гладить, — но теперь они думают, что ты мертва. Я же вообще заточен в нашем доме.
— Мертва?
— Гримуар не ослабит защиту, пока хозяйка в целости и сохранности. Миссис Ройс, наверное, уже поняла, что прикасаться может. Теперь работает над тем, чтобы открыть его, но все равно не добьется своего.
— Почему?
— Потому что это обманка, Вивиан. Я в твою комнату подложил искусно сделанную подделку, над которой поработала одна знакомая ведьма.
— Ты для этого его украл? — снова села я.
— Не украл, а позаимствовал. Но, в общем, да. Твой гримуар в целости и сохранности, моя ведьмочка. В надежном месте.
— Даже не знаю, радоваться мне или злиться. Можно же было придумать какой-нибудь менее изощренный план и не изводить меня.
— Я и придумал, — положил он руку на мой живот. — Беременность — хорошая защита от всего, к тебе не посмели бы прикоснуться. Но, как понял, не сработало, так бы ведуны не смогли тебя даже выкрасть, сама Природа не позволила бы.
Мне понравилось, с какой нежностью он это говорил. Будто вправду хотел от меня ребенка не только потому, что ситуация обязывала, а словно мечтал увидеть маленькое сокровище, которое назвало бы его папой.
— Почему ты такой? — легла я ему на грудь, поцеловала невинно.
— Какой, моя кошечка? — промурлыкал он, подтягивая меня выше, уже скользя ладонями по спине вниз, сминая мягкую плоть ягодиц, обещая продолжение того безумия, которое творилось между нами.
— Сложный, — прошептала ему в губы.
— Повезло тебе со мной, правда? — прошипел этот ненасытный мужчина, прижимая меня к своему паху.
— Не то слово, — улыбнулась я.
Дрэйк коротко поцеловал меня, перекинул через себя ногу и усадил сверху. Потом откинулся назад и даже закинул руки за голову, демонстрируя, что ничего больше делать не станет.
— Поласкай себя.
Я невольно прикрылась, посмотрела на дверь, примеряясь, смогу ли до нее добежать, чтобы скрыться от этого развратного человека. Что вообще творилось в его мозгу? Как можно мне предложить подобное?!
В моем понимании секс — это обычный процесс между мужчиной и женщиной, где что-то мужское находится в чем-то женском. Но точно не вот это все, когда нужно смотреть в зеркало, ласкать себя или брать в рот чужой орган.
— Вивиан, — низко, протяжно, с явным намеком, что избежать подобной участи мне не удастся. А еще с безумием в глазах, от которого пальчики на ногах пожимались. — Сомни свою грудь, кошечка. Поиграй с ней.
Я неуверенно положила на нее свои ладони. Сжала. Заметила, как нетерпеливо дернулось достоинство моего мужа от одного этого движения. Ему нравилось? Внутри сладко отозвалось от этого простого понимания. Захотелось еще. Я решила не останавливаться, стала действовать решительнее, пропустила между пальцев соски, покрутила…
Дрэйк пожирал меня взглядом. В какой-то момент не удержался, и начал поглаживать мои бедра. Глаза темные. Рот приоткрыт. Дыхание тяжелое-тяжелое.
Это возбуждало сильнее, чем то, что я делала. Исследовала собственное тело, даже решилась и выдала тихий стон. Чувствовала, как внутри скручивается огненная спираль только от вида распаленного избранного, скользила ладонями по шее, груди, бокам, осмелела и сама опустилась между своих ног, дотронулась до чувствительного бугорка. Ох, ничего себе! Выгнулась. Заметила, как впились в мои бедра пальцы Дрэйка. Не сдержала улыбку, прикусила губу…
Что-то во мне изменилось. Я раньше даже мысли не допускала, чтобы прикоснуться к себе в интимных местах, не считая моментов, когда их требовалось помыть. А чтобы еще на глазах у мужчины — это было за гранью. Но вот грудь мужа вздымалась все выше. Ладони болезненно сжимали мою плоть, показывая степень его возбуждения.
Разве это нормально?
Внизу разгорался пожар. Я ласкала саму себя, смотрела сверху на избранного. Уже начала двигать тазом, невольно задевая его достоинство. Давно высохшие волосы струились по спине, плечам. Соски призывно торчали. Мне не хватало его ласки, его рук, его самого, но я держалась. Хотела, чтобы сам сорвался, попросил. Чтобы я теперь стала главной!
— Вивиан, — процедил он и потянул меня к себе.
— Что? — не поддалась я, даже отодвинулась немного. Мне уже нравилась эта игра. Протяжно замычала, еще раз потерлась о его достоинство. — Чего ты хочешь?
— Тебя, моя кошечка. Хочу всю тебя, — начал подниматься мужчина. — Хочу нагнуть и иметь до потери пульса.
— Так что же тебя останавливает? — развратно прошептала у его губ, сама не понимая, что со мной творится.
Мои пальцы продолжали кружить внизу, мне было хорошо. Наверное, поэтому. Я словно сбросила невидимые оковы и теперь могла, нет, хотела, чтобы все происходило неистово, остервенело, словно нет больше ничего и никого. Только мы, лишь вдвоем. А еще древний, как мир, процесс, от которого голову заволакивало туманом.
Дрэйк зарычал, бросил меня на перину. Я охнула от резкой смены положения. Он забросил мою ногу на свою плечо, рывком вошел и начал вколачиваться. Казалось, доставал до легких. Выбивал из меня дух. Все это звоном отдавалось в ушах, меня выгибало до хруста в позвонках. Перед глазами плыло, я кричала.
Быстро, совсем по-звериному. Хорошо…
По венам разливался пожар. Перед внутренним взором ярчайшие вспышки.
Он толкался все быстрее. Говорил что-то пошлое, грязное. А мне нравилось. Это было не оскорбление — очередная ласка, от которой мозг попросту плавился. Потому что запредельно, лучше быть не может.
Может!
Все сильнее, жестче, громче. И плевать, если нас кто-то услышит. Пусть. Мне слишком хорошо, чтобы беспокоиться об этом.
— Вивиа-ан, — прорычал в последний раз мужчина, и меня унесло.
Я словно распалась на тысячу маленьких кусочков, которые блестели, искрили. Кружили надо мной. Не хотели собираться воедино.
— Ты восхитительна, моя кошечка, — прохрипел Дрэйк. — Ты просто невероятная.
Рухнул рядом. Долго не шевелился, смотрел в потолок. Я тоже не двигалась. Было слишком хорошо, чтобы нарушать эту эйфорию простыми действиями. Внутри светло. Пело. В комнате почему-то очень тепло. А еще в окна начало заглядывать солнце.
— Мне нужно отойти ненадолго.
— Куда?
Мужчина перевернулся на бок, оперся локтем на перину. Убрал прилипшие к моему плечу волосы, вывел на нем простой узор. Наверное, придумывал, как лучше солгать. Я даже успела расстроиться, подумав, что теперь снова начнет юлить, все скрывать, но он вдруг выдал:
— Нам нужна одежда, еда. Еще пора сообщить Ларэну, где я нахожусь, а также попросить его разузнать, когда будет испытание на пост Верховной.
— Так если меня считают мертвой, разве я должна участвовать?