— Я не буду подслушивать! — шиплю я, скрепя зубами, и разворачиваюсь, собираясь уйти.
— Глупая! Всегда слушай то, что можешь услышать! — шепчет Мёрфи и хватает меня за руку, притягивая ближе к двери: — Иногда от этого зависят очень важные вещи! — серьёзно говорит парень. — То, что не должно быть услышанным, услышать не получится, — он смотрит по сторонам и наклоняется к двери, вслушиваясь в разговор.
Раздумывая над его словами, я закусываю губу и неуверенно пожимаю плечами, борясь с внутренним противоречием, правильно ли мы поступаем.
— Нет, Аида! — возмущается Кора. — Я не согласна с тобой!
— Они говорят о тебе, кстати, — косится на меня парень, и когда любопытство берёт верх над порядочностью, я подхожу ближе, хотя кажется, что их крики слышны по всему дому, — только, — шепчет Мёрфи, — не проявляй сильных эмоций, пока будешь подслушивать! Иначе нас засекут. Всё-таки они не какая-нибудь мелочь эфемерная!
Но я уже не слушаю его, пытаясь сосредоточиться на разговоре супругов. Но, стоя возле Мёрфи, я чувствую, как меня покрывают мурашки от странного чувства опасности и беспощадности. При этом я испытываю какое-то снисхождение к парню, словно бы это был мой брат, которого я принимаю любым: и плохим, и хорошим.
— …не промах! — язвит Кора, не скрывая раздражения, и я вслушиваюсь в разговор женщин: — я сразу тебе сказала, что и дня не пройдёт, как она раздвинет перед Эдрианом ноги, а ты… — она заливается смехом, словно пытаясь таким образом унизить Аиду, — не так проста! Аха! Из редкой породы!
— Она уже говорила это, — кривится Мёрфи, — надоело, — говорит он, будто прогоняя назойливую муху.
— Не начинай всё сначала, — устало отвечает Аида, — надоело, — она говорит это с такой же интонацией, как и Мёрфи, тем временем я бросаю быстрый, оценивающий взгляд на парня, спрашивая сама себя, как у него это получилось.
— Андреа — обыкновенная сука. Стоит появится кобелю, и начинается течка!
Её слова как плевок в лицо. Тело обдаёт жаром стыда. Ведь в чём-то Кора права, меня тянет к Эдриану, и будь он настойчивее ночью, я бы отдалась ему. Но почему она так ненавидит меня? Что плохого в том, что Эдриан предпочитает меня её нимфе, или причина в чем-то другом?
— Довольно! — пресекает её Аида: — Я тебе всё сказала насчёт девчонки! Не заставляй меня повторять дважды!
— Меня уже тошнит от этих псов! Второй Цербер в доме — это перебор, скоро здесь всё пропахнет этими тварями! — фыркает Кора, и что-то с треском разбивается о стену. Но это почему-то не удивляет меня, учитывая, что женщина на взводе.
— Я знаю, на что ты намекаешь! Не лезь в его дела! — предостерегает Аида супругу. — Достаточно того, что он согласился принять Калли на работу, и именно на ту, которую ты просила для неё у меня, а не у него.
— Почему ты позволяешь ему властвовать здесь?! Он не создан для власти! Гипнос слишком мягкий, сдержанный и безразличный ко всему, что творится в «Underworld». Он просто покорно выполняет свои обязанности, иногда используя свою силу на других, — упрекает её женщина, — ты глупее, чем я думала, — бормочет Кора, и следующие её слова тонут в стенах кабинета.
Кто такой Гипнос? Ещё один член семьи Ньюманов? Но ответ не требует раздумий, я сразу же слышу его из уст Аиды.
— Я хочу вернуть сына домой, Кора! Домой! Столько лет прошло, а я как попугай повторяю тебе это снова и снова! Он мой наследник! — с отчаянием говорит Аида, и кажется, что всю горечь её слов невольно чувствую на себе.
Мёрфи прикрывает глаза, подносит брелок ко рту и неосознанно вдавливает его в губы, будто пастырь, с благоговением целующий распятие. Только видя брелок ближе, я понимаю, что это медальон, очень похожий на мой, с таким же гербом Ньюманов. Парень замечает мой взгляд на медальоне и пальцем указывает на дверь, приказывая слушать.
— Это не твой любимец Танатос! Вот он бы…
— Замолчи! — в комнате раздаётся шлепок от пощёчины, и Мёрфи, зажав мне рот рукой, оттаскивает обратно в коридор.
— Уходим! — он хватает меня за кисть и тянет за собой в гараж.
Когда Мёрфи торопливо заталкивает меня в машину, я не сопротивляюсь, полностью доверяя ему. Не хватало, чтобы за нами бежала одна из разъярённых женщин, обличая нас в слежке. Поэтому сама надеюсь поскорее уехать из этого пекла. Через несколько минут я решаюсь спросить его:
— Они ссорились из-за меня и из-за… — того парня или парней, — ведь так?
— Да. Тебе многое предстоит обсудить с Ньюманом, — задумчиво произносит Мёрфи.
— Это ты, а не Эдриан потащил меня подслушивать разговор четы Ньюманов, — возмущаюсь я, — зачем?! Чтобы теперь отослать меня с вопросами к нему?
— Ненавижу Кору, поэтому рад, что Аида хоть иногда может ей возразить, — облегчённо улыбается Мёрфи, игнорируя моё возмущение, — именно поэтому я всегда слушаю, о чём они говорят. Аида перестала злиться на меня по этому поводу.
Я складываю руки на груди и, следуя его примеру, игнорирую его.
— И сейчас вымаливает прощение, — поджимает губы Мёрфи, скорее говоря это себе, не беспокоясь о том, слушаю я его или нет, — моя гордая девочка в очередной раз унижается перед этой стервой.
Моя девочка? Что здесь происходит? Неужели он ревнует? Задать личный вопрос будет слишком дерзко с моей стороны, тем более, что меня волнуют куда более важные вопросы. Но, судя по настроению Мёрфи, лицо которого вновь потемнело от тяжёлых раздумий, его откровения на сегодня закончились.
***
Переступив порог «Underworld», я чувствую, как меня парализует пробирающееся до костей странное ощущение, будто душа начинает господствовать над телом, обостряя чувства и «правильное» восприятие окружающей действительности. Набираю побольше воздуха в лёгкие, замечая, как скучая, Мёрфи закатывает глаза.
— Ну что? Ты наконец чувствуешь это место? Меня и окружающих тебя… — он усмехается, видя моё смятение, — существ.
Он касается моего плеча, и от этого я вновь ощущаю исходящее от него чувство опасности, беспощадности и запах опалённых огнём камней. Меня передёргивает от этого странного ощущения, и я сбрасываю с себя его руку.
— Это ты ещё не знаешь, на что сама способна, — скрывая обиду, хмыкает он, — пора к хозяину, сестричка, только не мямли у его двери, слушая противный лепет Калли, — он разворачивается и уходит, явно недовольный моим жестом.
***
Всё-таки я была права, в кабинет Эдриана ведёт две двери. И вторая проходит через небольшую приёмную с секретарским столом, стеллажом с документами и двумя креслами. Как ни странно, в приёмной Калли не было. Уверенно стуча в дверь, я слышу голос Эдриана и прохожу к нему. Навстречу мне выходит хмурая Калли и поникшим голосом приглашает меня войти к мистеру Ньюману. Он приветствует меня добродушной улыбкой, предлагает присесть в кресло и сам садится напротив, терпеливо ожидая, когда я начну разговор. Пытаюсь собраться с мыслями, как правильно задать ему интересующие вопросы, но мечущаяся в груди тревога едва позволяет дышать, не то что говорить. В голове вновь всплывают события минувших дней, разговоры и фразы, которые я слышала, звучат в моей голове, и теперь мне кажется, что до меня доходит их смысл: многое говорилось обо мне, пусть и сравнивали меня с… сукой, Цербером и тварью. И наши с Мёрфи медальоны. Пазл все чётче складывается в картинку, но всё равно не хватает важных деталей.
Сама не замечая, я неосознанно поднимаю руку, касаюсь своего чокера и сжимаю его, пытаясь унять дрожь в пальцах. Круглый медальончик холодит горячую ладонь, а я почему-то вспоминаю соседскую собаку Чарли, у него висел такой же адресник на шее. Это воспоминание странным образом помогает отвлечься от терзающих душу тревожных предчувствий. Возвращаясь в реальность, я ухмыляюсь подарку Эдриана: действительно, чокер и правда как собачий ошейник. И мне, как и «собаке», он нравится. Он мой!