— Плохо дело, — невесело сказал Затворник. Его вид говорил о себе, словно он — идущий в последний бой камикадзе. Немного грустный и чуточку печальный, но гордый. — Помнишь того огненного подонка, убиенного тобой в честной рукопашной схватке на крепости Инквизиторов?
— Еще бы не помнить! — воскликнул Антон, — да он мне ночами снится! Редко, но неприятно…
— Сейчас там, — монах кивнул в сторону угла, — нас дожидаются два похожих демона. Один — в прозрачном шаре, другой, почти невидим, не могу его охарактеризовать. Но эти двое — однозначно те же, как тот с голым черепом.
— Ясно, — коротко выговорил Клипард. — Ты на себя какого берешь?
Стигней секунду думал, потом вышел из-за угла в широкий коридор.
— Поскольку прозрачный — опаснее, — бросил он, — тебе, как менее искусному бойцу придется сразиться с тем немалым куском льда. И попридержи паука, это ему не под силу.
— Ага! — разъяренно защелкал Дгарх-джи, — хрена вам, каррамба с напалмом, а не друзей моих отмолотить!
Он выскочил вперед, взвившись и на мгновение, взвиваясь в воздухе, его пушка бешено чихнула, посылая снаряд за снарядом. Впрочем, канонада какой-либо большой пользы не принесла. Ну, парочка священников, обугливаясь, жидким пеплом стекла на палубу, да монстров на несколько метров отбросило, не причиняя им даже малейшего вреда, вот и весь толк.
— Подойди, смертный, — вдруг толстыми басовитыми голосами заговорили демоны стройным, словно неким зазубренным дуэтом. — Узри могущество бессмертных богов!
— Роботы, что ли, — удивился Клипард, бросаясь вперед. — Я эту песню, никак, уже слыхал! Только фальцетом!
— Стой! — исторг из себя рык Ханмун. — Если это ты, стоящий передо мной, убил бессмертного брата моего, я, всемогущий бог этого мира хочу драться только с тобой. Ибо я — самый сильный из братьев!
— Ы, — удивленно выдохнул Стигней. — Тогда…
— Погоди, — капитан шутливо похлопал его по плечу, — не я первым выбирал себе противника, посему и сражайся себе с волнистым! Эй, — крикнул он ледяному ужасу, — мне разрубить твой шарик, или сам выползешь?
Лучше бы он этого не говорил!
Ханмун ухмыльнулся и уперся длинными голубыми пальцами о стенки своего круглого пристанища. Они раздались, падая вниз, ополовинивая шар, поднимая в коридоре волну оглушительного грохота.
На палубе незамедлительно похолодало, да так, что пол покрылся толстым слоем инея, в воздухе взвился ледяной ветер, переборки затрещали от невыносимой стужи. Стены покрылись трещинами, поддаваясь ужасному холоду. С потолка, вернее с кондиционных систем пошел снег, большинство дверей сразу же заклинило, электронные замки заклинило, они заискрились и выдохнули тоненькие струйки черных дымков. Корчащиеся тела некоторых раненных д‘жабсом Инквизиторов мгновенно застыли с открытыми ртами на обледенелых лицах, жизнь покинула их.
Клипард также остановился, сраженный кошмарным хладом. Пальцы в его форменных ботинках поджались, и тогда он вспомнил о том, чему его учил отец.
Все ведь зависит от мозгов! Безумец, засунувший руку в огонь, спечется до смерти, уверенный в своем сознании сможет держать в пламени эту самую руку до того времени, пока не надоест. Он, будто отключил мыслительные процессы в голове, закрыв глаза, чтобы не видеть метели, поднятой вентиляторами кондиционеров. Мысль о том, что ты сейчас находишься возле камина в далеком домике возле маленького озера. И жаркие объятия Лиины, горячий шепот «милый», они лежат, завернувшись в гладкую шкуру ягненка. И вокруг такая ласковая нега, шерстяные носки и пекущий горло перченый грог, и наброшенное на торс одеяло, уже согретое нежным телом любимой. Теплота разлилась по его венам, пробегая от мозга к замершему на секунду сердцу, по легким, пошла дальше, к самым дальним уголкам организма. Кислотник также ощутимо нагрелся.
— Не люблю мерзнуть, — весело запел меч. — Давай же «дворцы златые в пепел превратим»! Йо-хо-хоу, и бутылка спирта! Смерть гадам! — Крикнул он демонам, изгибаясь на самом кончике.
Капитан посмотрел на Стигнея — тот также чувствовал себя достаточно комфортно, наверняка представляя необъятные формы своей влюбленной Эвелины. Скорпион, способный переносить как сильнейший жар в сотни раз превышавший обычный температурный режим, холода не боялся также, он лишь подмял немного прозябающие конечности и начал мерно осыпать врагов плазменными сгустками. Он также на сто восемьдесят градусов развернул свою тяжелую пушку за спину и превратил нескольких появившихся в конце палубы Инквизиторов в дымящиеся на морозе лужи.