Джетт сомневался. Он не верил ни единому произнесенному мной слову.
Дерьмо !
Судя по пристальному взгляду и морщинке между бровями, у него появились подозрения.
– Кто-то причинял тебе боль?
– Что? – я нервно засмеялась и почти подавилась от слез, неожиданно застилающих мой взгляд.
– Нет, конечно, нет. Я сказала тебе, это был просто сон. Остановимся на этом.
Его плечи напряглись , а взгляд стал жестче. Он даже не моргал.
Дерьмо и еще раз дерьмо.
Я знала, в этот момент мои слова звучали, как защитная реакция и раскрывали меня, он медленно кивнул, как будто я только что подтвердила его подозрения. Вена на его виске начала пульсировать под кожей. Его челюсти сжались, а глаза сверкали от гнева. Я знала этот взгляд. Такой же взгляд был у полицейского в тот момент, когда он говорил мне, что они хотели бы помочь, но было слишком поздно.
Я ненавидела этот взгляд и все, что он означает. Он не мог изменить прошлое, неважно как сильно старался вернуться в прошлое. Говорят, время всё лечит, но в моём случае воспоминания, скрытые в глубине моей души, никогда не переставали мучить меня своими живыми картинками и словами, причиняющими боль.
Поэтому оставалось только надеяться, что этого никогда не случится снова. Годами я старалась быть такой, и у меня это почти получилось, если бы не открытка , пришедшая по почте пару недель назад, которая перевернула всю запланированную мною ложь с ног на голову.
– Кто это был? – мягко спросил Джетт, едва сдерживая свой гнев.
Я покачала головой:
– Никто.
– Кто это был? – повторил он более требовательно. Его указательный палец поднял мой подбородок вверх, заставив меня посмотреть ему в глаза. Я искала в его взгляде злость и сожаление. Злость была там, но не было и намека на жалость. Чтобы он ни думал, он считал меня достаточно сильной, чтобы справиться с тем, что случилось со мной.
Под его внимательным взглядом воспоминания начали всплывать у меня в голове на поверхность , и боль стрелой пронзило моё сердце. Я так долго отодвигала их в глубины своей души, хороня под слоями бетона и стали. Но сейчас плотина была готова прорваться.
Дерьмо снова и снова.
– Пожалуйста, не делай этого, – мой шепот был таким тихим, что я сомневалась, что Джетт слышал его. Освободившись из его объятий, я выбежала на задний двор, желая установить как можно большую физическую и эмоциональную дистанцию между Джеттом и мной. Я приземлилась на скамью и подтянула колени к груди. Тёплый ветер осушил мои мокрые щеки, и только сейчас я осознала, что я плакала. Я наспех вытерла слёзы, злая на себя, за то, что я разговаривала во сне, злая на Джетта, за то, что он вытащил это наружу, злая на весь этот мир, за то, что это всё случилось, и никто не пытался остановить это.
Я набрала воздуха в лёгкие и начала качаться взад и вперед, молчаливо умоляя Джетта оставить всё, как есть, но я знала, что он не тот мужчина, что повернется к женщине спиной.
– Брук? – я услышала его голос за мгновение до того, как он появился из-за угла, его глаза горели от беспокойства и решимости.
– Оставь меня одну, – тихо потребовала я. Глупо было надеяться внушить ему ложь. Я никогда ни с кем об этом не говорила. Но по какой-то причине я хотела поговорить с ним, мне нужно было еще несколько минут, чтобы собраться с силами и выкопать прошлое, которое почти разрушило меня однажды.
Руки Джетта обвили мою спину, и он прижал мою голову к своему твердому телу , качая меня, словно ребенка.
– Все хорошо, – его слова должны были успокоить меня, но они вызвали ещё одну волну гнева.
– Нет. И никогда не будет.
– Расскажи мне об этом, – он сел рядом со мной и потянул меня в свои объятия. Я положила голову на его плечо и делала глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Может быть, была виной тишина сельской местности или пейзаж за окном. Может быть, сыграло роль то, что я была далеко от дома и демонов моего прошлого. Может быть, его решимость и стойкость, которую он источал всем своим нутром , или всё это вместе, в конце концов, заставило литься слова и слезы.
Глава 20
Я и Дженна не были сестрами, мы были лучшими подругами и настолько близкими, насколько могут быть близки два человека. Она была на два года старше меня, она была моим идолом, у неё было все, чего не было у меня: стройная фигура, светлые волосы, безумная популярность. Она всем нравилась, даже моим родителям, и я воспринимала это нормально, потому что я обожала её и равнялась на неё , пока росла. Когда она начала встречаться с Денни в 15 лет, я ревновала из-за внимания, которое она уделяла ему, и естественно мне не нравился этот парень. Возможно, потому что я чувствовала, насколько он был странный.
Денни был тем парнем, которого не хотят видеть рядом со своей святой дочкой. Он был старше и его только что выгнали из школы. Дженна говорила мне, что он привык болтаться со своими друзьями и встречался с ней только тогда, когда сам этого хотел, но не тогда, когда он был ей нужен. Когда у них завязались отношения, я видела, как она менялась у меня на глазах. Моя жизнерадостная сестрёнка отвернулась от большинства друзей и превратилась в ту, которая проводила время, запершись у себя в комнате. Постепенно, она стала агрессивной и озлобленной. Я часто прикрывала её, когда она встречалась с Денни, и когда возвращалась домой от него ранним утром, она выглядела потрепанной и грязной, с неестественно большими глазами и дрожащими руками. Я не знала, что он давал ей наркотики. В 13 лет тебе говорят об опасных вещах, но ты не знаешь их последствий и не можешь сложить дважды два.
Я не знаю, как долго это продолжалось. Может быть, пару месяцев, максимум полгода. К тому времени мои родители заметили следы от уколов на её коже и оправили на консультацию, она была эмоционально подавлена и напугана до потери пульса. Дженну госпитализировали и оставили на лечение ещё на полгода, и когда она вернулась, я наивно полагала, что все будет нормально.
– Этого не случилось, – прошептал Джетт, возвращая меня к реальности. Я тряхнула головой, осознавая, что я впилась ногтями в его кожу, и убрала свою руку от него. Пять тонких красных отметин остались там, где я вцепилась в него для поддержки. Джетт не показал и виду, что его это беспокоило. Он даже не вздрогнул, когда я погладила пальцами эти царапины. Мимолетно посетила мысль , что такова моя природа, причинять людям боль, даже не понимая этого.
– Вскоре после того, когда она вернулась, она пригласила нас двоих на вечеринку. Я не хотела идти, потому что мои родители запретили общаться с ним, но Дженна не слушала. Она сказала мне, что он был любовью всей её жизни, и я поверила ей.
Я колебалась, когда прокручивала словно пленку воспоминания тех нескольких часов, которые изменили судьбу моей семьи. Мои руки дрожали. Из-за моих невыплаканных слез и комка в горле , слова застряли где-то внутри. Чувствуя, как я страдала, Джетт сжал мою руку, но сохранял молчание, как будто знал, что всё, что мне нужно от него, это то, чтобы он выслушал эту историю, которой я никогда ни с кем не делилась до этого.