– Мокриц в полном порядке, и тебе прекрасно известно, что моему мужу не нравится имя, которым вы, гоблины, его наградили. Он говорит, что вы нарочно его коверкаете.
– Нам перестать?
– Нет, что ты! Это будет ему уроком смирения. Хотя тут и курсом университетских лекций не отделаться.
Гоблин понимающе усмехнулся, видя, что Дора Гая старается сдержать смех, а в это время над их головами клики продолжали рассылать сообщения по всему миру.
Дора Гая почти могла считывать их, просто наблюдая за башнями, но для этого была нужна очень быстрая реакция. Гоблины были намного быстрее. И кто бы мог подумать, что у них такой зоркий глаз? С наступлением темноты семафорщики использовали новую расширенную систему цветных заслонок, в которой могли различить четыре, пять, максимум шесть цветов в ясную ночь, но никто не ожидал, что гоблины, только-только выползшие из пещер, сумеют безошибочно отличить даже фуксию от розового, в то время как многие люди даже не знают, как эта самая фуксия выглядит.
Дора Гая еще раз взглянула на Из Сумерек Темноты и утвердилась во мнении, что именно благодаря гоблинам семафорное сообщение стало намного быстрее, точнее и бесперебойнее, чем когда-либо прежде. Но как она могла вознаградить их за такой вклад? Иногда гоблины даже не утруждались забирать свое жалованье. Они любили крыс, а крыс им всегда хватало, но поскольку она все-таки была их боссом[15], Дора Гая считала, что ее должностная обязанность – убедить этих мелких трудоголиков, что в мире есть много других занятий помимо кодирования и расшифровывания кликов.
Ее аж передернуло. Они любили работать и делали это усердно и одержимо, весь день, а если разрешат, то и всю ночь.
Дора Гая знала, что если на двери ее кабинета висит табличка «Босс», то теоретически она и должна заботиться об их благополучии. Проблема в том, что гоблины сами не были в нем заинтересованы. Заинтересованы они были в кодах и шифрах и отрывались от работы только тогда, когда троллиха привозила из буфета тележку с крысами. Чистая правда! Им не просто нравилось работать – они жили работой. Часто ли боссам приходится обходить все рабочие места и настаивать, чтобы подчиненные прекращали уже работать и расходились по домам? Но нет, гоблины и тогда не расходились, они оставались наверху на своих башнях и во мраке ночи переговаривались по семафору с гоблинами из других мест. Они предпочитали эти разговоры еде и даже спали на башнях, притаскивая туда маленькие соломенные матрацы на случай, если природа все же возьмет свое.
Дора Гая уговаривала членов правления организовать для них фонд в ожидании того дня, когда гоблины и их дети вдруг решат продвинуться дальше в обществе. А ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как выдающиеся музыкальные таланты Слезы Гриба были с фурором продемонстрированы высшему обществу Анк-Морпорка, и гоблинов признали людьми – странными, да, но все-таки людьми. Запах так никуда и не делся, но нельзя же получить все сразу.
Новшества распространялись по Анк-Морпорку, как неприличная болезнь, думал Гарри Король на следующий день, оглядывая участок. Люди заглядывали в ворота и через забор, громким шепотом обмениваясь догадками. Гарри знал своих земляков как облупленных, и все они были ротозеями до мозга костей, рабами новинок и экзотики. Толпа существовала как единый организм: как стая скворцов, они дружно вытягивали шеи, не отрывая взглядов от Железной Ласточки, а та все пыхтела, и Дик махал рукой из кабины машиниста, и воздух полнился копотью и запахом сажи. Однако, думал Гарри, люди дали добро. Не было видно ни возмущения, ни страха. Зверь из ниоткуда, огнедышащий дракон, весь в дыму и горящих угольках, возник среди них, а они усаживали детишек к себе на плечи, чтобы тем было удобнее смотреть, и махали руками, когда паровоз проезжал мимо.
Что за странное волшебство… Он поправился: что за странный механизм добился такого эффекта? Вот оно, чудище, и людям нравится.
«Придется выучить все эти слова, – думал Гарри, выходя из кабинета. – Кабина машиниста, топка, возвратно-поступательно, сернистый молибден[16] – весь этот утомительный и такой увлекательный язык пара».
Заметив, что Гарри за ними наблюдает, Дик Кекс стал мягко замедлять ход Железной Ласточки, пока с еле слышным стуком она окончательно не остановилась. Дик соскочил с подножки и направился к нему, и Гарри увидел торжествующий блеск в его глазах.
– Молодец, – похвалил Гарри. – Но будь осторожен, будь предельно осторожен. Каждую секунду будь начеку. Я видел лица тех, кто жмется носами к моему забору так, что аж рожу плющит. Они заинтригованы, а когда люди заинтригованы, они тратят денежки. Главное в любом бизнесе – разобраться, кто получит эти денежки. Вот так, сынок, вокруг тебя дикие джунгли, а я не то что мультимиллионер, я намного дороже. И мне ли не знать, что рукопожатия могут быть сколь угодно теплыми и дружественными, но когда речь идет о деньгах, без законников нельзя ступить и шагу, я это знаю, потому что я в этих джунглях горилла! Так что, давай называй мне имя своего поверенного, и мой законник свяжется с ним, чтобы перетереть это дело как законник с законником и подсчитать гонорар. Никто не посмеет сказать, что Гарри Король обобрал юнца, который укротил пар. Денег до поры до времени я тебе дам, не сомневайся, потому что я верю, что эта твоя машина открывает реальные перспективы, огромные перспективы. Меня ты заинтересовал, а когда об этом прознают газеты, ты заинтересуешь всех.
15
Если можно так назвать человека, которому каждый день приходится подписывать документы, посещать неприличное число встреч
16
Это кристаллическое соединение черного цвета активно применялось женщинами троллей в качестве антивозрастного крема. Проведя тщательное исследование, Дик Кекс выяснил, что, оказывается, это был очень эффективный смазочный материал.