В Продолговатом кабинете Стукпостук положил перед лордом Витинари послеобеденный выпуск «Правды», посмотрел на последнее отчаянное прошение господина Весельссона и сообщил:
— Подожгли еще две башни, милорд, обошлось без потерь. С нашей стороны, конечно. Юные гномы не туда свернули. Нужно было думать своей головой.
Лорд Витинари погрузился в молчание.
— Справедливо, — заметил он. — Но очень легко быть дураком, когда тебе семнадцать лет, а граги, которые вербуют детей, наверняка намного старше. Не стоит ломать стрелу, если можно грамотно рассудить и поймать лучника. Пусть пока младший Весельссон посидит в Танти и подумает о своем поведении, а через месяц-другой приведи его ко мне на разговор. Если он не дурак, то родителям его не придется носить траур, а я получу список имен и, что тоже важно, благодарность от его родителей. Об этом никогда не стоит забывать, ты согласен, Стукпостук?
— Порча имущества, — задумчиво произнес Стукпостук.
— Да, — согласился Витинари. — Именно.
Несколько дней спустя Кроссли бесшумно вошел в хозяйскую спальню дома на Лепешечной улице и растолкал Мокриста, а когда это не возымело должного эффекта, ущипнул его за ухо, чтобы обратить на себя внимание.
— Прошу прощения, сэр, — шепнул он, — но его светлость требует вашего присутствия во дворце немедленно, и я уверен, что никто из нас не пожелает беспокоить хозяйку в такой час.
Дома и в кои-то веки в постели в то же время, что и Мокрист, Ангела Красота Добросерд тихонько похрапывала, хотя сама в жизни бы этого не признала.
Мокрист застонал. Час был ранний, семь утра, а он физически не переносил, когда семь часов случалось два раза в день. Тем не менее оделся он по многолетней привычке быстро и тихо, спустился вниз, вышел из дома и, вскочив на троллейбус, доехал до дворца. Он взбежал по ступенькам к Продолговатому кабинету, вспоминая, что не видел этот кабинет пустым ни днем ни ночью. На сей раз лорд Витинари сидел за столом и выглядел, если можно было применить такое слово к патрицию, бодрячком.
— Доброе утро, доброе утро, господин фон Губвиг! Куда быстрее, чем в прошлый раз, я смотрю. Скорее всего, ты еще не успел прочитать сегодняшние газеты. Случилось нечто невероятно занимательное.
— Это как-то связано с железной дорогой, милорд?
Лорд Витинари как будто опешил, но через секунду оправился.
— Действительно, есть и о ней, раз уж ты спрашиваешь. — Он хмыкнул, как будто это было что-то незначительное в сравнении с тем, что на самом деле его занимало. — Сообщают, что все спешат во владения Гарри Короля посмотреть на чудо парового поезда, который, похоже, покорил сердца публики. И я так понимаю, Гарри, со свойственной ему коммерческой жилкой, уже превращает это в доходное предприятие. Новость, конечно, хорошая, но если ты все-таки откроешь газету, то найдешь там личное извинение от издателя «Правды», а также обещание изъять кроссворд и временно отстранить от дел его составительницу, поскольку она не отвечает высоким стандартам головоломок, которые должны оставаться решаемыми, но в то же время достаточно затруднительными. Я редко злорадствую, но боюсь, что ее коса нашла на мой камень. Велю Стукпостуку послать ей коробку шоколадных конфет от тайного поклонника. Я умею галантно выигрывать! — Лорд Витинари прочистил горло и продолжал уже серьезнее: — Увы, Стукпостук сегодня отсутствует. Отпросился на утро, чтобы пойти посмотреть на паровоз. Неслыханное дело. Должен сказать, я несколько удивлен, поскольку единственный раз, когда он просил освободить его от выполнения должностных обязанностей, был три года назад, и тогда Стукпостук собирался на симпозиум по скрепкам, скобкам и канцелярским принадлежностям. Тогда он тоже был очень воодушевлен. Остается только гадать, чем же так привлекательна эта машина. Тебе самому это не кажется странным?
Мокрист слегка занервничал, услышав слова «Стукпостук» и «странно» в одном предложении; вместо ответа он вызвался съездить на стоянку поезда, чтобы забрать Стукпостука и вернуть его обратно во дворец.