Двумя пальцами он легонько коснулся чешуи на ее бедре над самодельной юбкой. Ее сердце забилось сильнее. Его ладонь прижалась к ее бедру, он медленно притянул Пайпер ближе. Она посмотрела на Эша, стараясь сохранять спокойствие.
— Ты кое-что обещал мне до того, как я вошла в Пустоту, — сказала она, едва дыша.
— Да?
Его голос был хриплым и с рычанием. Ее желудок сделал сальто.
— Ага, — прошептала она. — Обещал.
Ее руки обвили его шею, его ладонь скользнула в ее волосы. А потом его губы оказались на ее губах, и она прижалась еще ближе. Его рука придавливала ее к нему, и Пайпер сжимала его волосы в руках. Она поцеловала Эша сильнее. Глубже. Отчаянно.
Он вдруг повернул их тела, и ее спина прижалась к дереву, а он прильнул к ней. Тело Эша было твердым и теплым, мышцы сокращались, ладони двигались по ее коже, пока губы прижимались к ее губам. Пайпер притягивала его еще ближе, закинула ногу на его бедро, соединяя их тела. Она не могла дышать. Плевать. Огонь был в ней, его ладони — на ней, а губы на ее губах.
Он отодвинулся, и она судорожно вдохнула. А потом его губы оказались на ее шее, и она снова не могла дышать. Эш спускался по ее горлу легкими поцелуями, от которых ее кожа покалывала. Она сжала его плечи, его рот опустился ниже, к ее ключицам, ниже…
Он вскинул голову, издав тихий удивленный звук. Почти вскрик.
— Что? — осведомилась она, тяжело дыша.
— Ты… — он скользнул ладонью по шее сзади и по плечу, а потом посмотрел на пальцы. На них была кровь. — Ты меня оцарапала.
Я… — она посмотрела на ладони, пальцы были с сияющими острыми чешуйками-ногтями. И на них была кровь. — Ох. Ой. Прости.
Он странно посмотрел на нее.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Думаю, жить буду.
— Хорошо. Итак…
Ее голова чуть не раскололась от боли.
Пайпер пошатнулась и прижала ладони ко лбу, борясь с подступившей тошнотой.
— О-о-о-й.
Боль вернулась с силой и быстро росла. Пайпер не нужно было тратить время, яд почти перестал действовать. Поцелуи с Эшем могли подождать.
— Пайпер, что нужно делать дальше?
— Я… я… — она пыталась думать сквозь ослепительную боль.
— Эш! Пайпер!
Голос Лира прозвучал со стороны тропы. Через миг она услышала топот остальной группы, но не открывала глаза, боролась с болью, ощущая ее пылающими волнами.
— Пайпер! — воскликнул Лир, прозвучав вдруг рядом с ней. — Ох, посмотри на себя!
Она сжала голову ладонями. Мир ускользал от нее, как и все остальное. И только рука Эша на ее талии удерживала ее в бушующем океане боли.
Майсис прибыл следующим, его голос звенел пронзительным недоверием.
— Рюдзин? Она — рюдзин?
— Пайпер, — твердо сказал Эш, сжав ее талию. — У тебя морок деймона. Что дальше?
— Я… — новый облик был для того, чтобы она увидела магию. И все. — Мне нужно увидеть магию.
— Тогда она должна затемниться, — сказал Майсис. — Тогда магия четче всего.
— Чеймон может затемниться? — тревожно спросил Лир.
Она едва слышала его, подавив всхлип. Агония. Ее голова раскалывалась, кости крошились, а мозг точно кипел.
— Пайпер, — сказал Эш, — ты можешь затемниться?
Затемниться. Как она это сделает? Она сжала голову сильнее. От чего деймон затемнялся? Ее глаза открылись. Страх. От страха.
— Эш, — прохрипела она, щурясь сквозь слезы боли. — Напугай меня.
— Что?
— Сбрось морок. Напугай меня!
Он остолбенел на миг, а потом понял. Его тело замерцало. Черные крылья раскрылись, явились рога и чешуя, глаза были цвета ночи. Она смотрела на него, ожидая ужаса.
Ничего не происходило.
— Напугай меня!
— Я не могу ничего сделать, — прорычал он.
Она поежилась, когда его голос деймона скользнул по ее костям, но даже это не включило Кошмарный эффект. Не работало. Она не боялась его. Она рассмеялась бы от иронии, если бы не было так больно.
Она дико озиралась.
— Сейя! Сейя, где ты?
Драконианша появилась перед ней, хрупкая и безобидная рядом с братом-деймоном.
— Да?
— Затемнись. Прошу, напугай меня!
Она пожала плечами, сбросила морок и развернула крылья.
Ужас ударил по Пайпер. На миг он переполнил ее, смешался с агонией, и ей казалось, что она потеряет сознание.
И что-то изменилось.
Кружащийся водоворот эмоций — ужас, агония, неуверенность, паника — застыл. Она зависла в центре, спокойная и собранная. Агония бушевала за пределами спокойствия и не трогала ее.
— Ого, — выдохнул Лир. — Смотрите на ее глаза. Кромешная тьма.
Пока ее разум был без боли, следующий шаг был ясным, как день. Пайпер нужно было увидеть магию, различить и разделить две. Для этого нужно было применить магию.
Она подняла ладони и воззвала к свету. Это было просто. Она видела десятки раз, как деймоны делали это. Она воззвала, и магия пришла в виде шара размером с дыню из трепещущего пламени без жара. Он завис над ее ладонями. Эш, Сейя и Лир отпрянули от вспышки света.
Огонь показал ей то, что нужно было увидеть. Темно-фиолетовый огонь переплетался с бледно-голубым. Там, где они соприкасались, вспыхивало жуткое оранжевое сияние. Она разглядывала танцующий свет, две краски. Да, она могла различить их. Голубой огонь был теплым и плавным, согретым солнцем прудом воды. Фиолетовый был прохладным, резким, кружащимся. Быстрым. Совсем другим.
Щурясь, она склонила голову набок, сосредотачиваясь. Медленно, со вспышками оранжевого сияния, два цвета начали разделяться. Они хотели слиться, гореть вместе, взрываться, пока ничего не останется. Но Пайпер решительно разделила их. И свет перед ней изменился, и она ощутила, как это произошло внутри нее. Две магии разделились.
И над каждой ладонью парил шар света, один фиолетовый, другой голубой. Пайпер ощущала в себе две чистые магии. Быстрая и резкая фиолетовая и теплая голубая. Она это сделала.
ГЛАВА 20
Взмахнув руками, Пайпер бросила сферы света прочь и глубоко вдохнула. Странное спокойствие рассеялось, но агонии не последовало. Просто тупая боль в голове и задержавшаяся дрожь от Кошмарного эффекта.
Она подняла голову. Эш и Сейя вернулись в морок. Они и Лир смотрели на нее.
Она робко улыбнулась. Радость вспыхивала в ней, пока она осознавала: она сделала это. Она исправила магию… сама. Не кто-то другой. Никто не исправлял ее или спасал. Она сделала это сама.
— Я это сделала! — провопила она.
Улыбаясь, она с восторгом бросилась вперед и обвила руками Эша — точнее, собиралась. Пайпер забыла о своей силе деймона. Она врезалась в него, и он отлетел на спину, рухнул, и она упала на него. Ее щеки вспыхнули.
— Молодец, — прохрипел он.
— Прости! — Пайпер слезла с него, пока Лир хохотал.
Они встали на ноги, Пайпер улыбнулась им, даже немного благодарная Сейе, которая выглядела не злой. Пайпер просияла, подпрыгивая на носочках, впервые не боясь после новой школы, воодушевленная успехом. Он еще никогда не ощущала себя сильнее.
— Поздравляю, Пайпер, — сказал Майсис.
Она повернулась к нему, удивленная его улыбке, что была искреннее, чем его обычные кошачьи улыбки.
— Не описать, как я рад. И твой новый облик, — он указал на ее тело, — оригинален. Мне ужасно интересно, как в тебе оказалась кровь рюдзина.
Она пожала плечами, прикрыла не-щупальца волосами за ушами.
— Наверное, мы и не узнаем, хотя я могла бы спросить у рюдзина.
— Ах, не сегодня. Мы только что обеспечили тебе выживание. Не будем сразу рисковать.
— Нам стоит собираться и уходить, — сказал Эш.
Майсис кивнул и отошел к своим. Эш повернулся к Сейе и отвел ее на пару шагов, что-то шепнул.
Пальцы коснулись бока Пайпер, задели мерцающую чешую на ее бедре.
— Эй, красотка, — проурчал Лир. — Ты знала, что ты прелестна?
Она вскинула брови.
— Я просто сверкаю и выгляжу жутче, чем обычно.
— Сверкаешь, но не жуткая, — он поднял ее ладонь и коснулся чешуи на костяшках. — Наши стандарты красоты шире скучных ограничений людей. Если бы каждая женщина соответствовала человеческим идеалам красоты, вы были бы одинаковыми. А это, — он окинул ее взглядом, — очаровательно. По крайней мере, для нас.