Вульф покачал головой.
— Ваш выстрел прекрасен, мистер Хенна, но он не попал в цель. Дело не в том, дадите ли вы себя запугать или нет, если вы действительно невиновны. Дело в том, почему вы пришли сюда. Помочь мисс Эннис или важничать?
— Я здесь, потому что таково было желание Хетти, и потому что хотел послушать вас. А что касается вашего вопроса платил ли я за квартиру, то о'кей. Я там живу четыре месяца и каждую неделю плачу пять долларов.
— У вас постоянный заработок?
— Нет. У меня есть кое-какие накопления.
— Хорошо, этот пункт мы выяснили. — Вульф посмотрел на Марту Кирк. — Теперь перейдем к другому. Скажите мне, где вы были сегодня утром с половины одиннадцатого до часу?
— Примерно до четверти двенадцатого я была у себя в комнате. Полиция хотела знать совершенно точно, но точнее я не могу сказать. Вчера я вернулась домой поздно, а после того, как встану, я обычно еще час всегда занимаюсь. Пятнадцать-двадцать минут двенадцатого я спустилась на кухню и, так как апельсинов больше не было, я пошла их купить. Когда пришли Хетти с мистером Гудвином, я как раз готовила себе завтрак и…
— Достаточно. Где расположена ваша комната?
— На третьем этаже, над комнатой Хетти.
— А другие комнаты?
— Рей живет на втором… Раймонд Делл, я имею в виду. Вторая комната на моем этаже принадлежит Темми Бекстер. Прямо надо мной, на четвертом этаже, живут Ноэль Феррис и Поль Хенна.
— Сегодня утром вы видели или слышали кого-нибудь из них?
— Нет.
— Даже мистера Ферриса, который живет над вами?
— Нет. Думаю, он уже ушел, когда я проснулась.
— Вы вообще не видели и не слышали ничего подозрительного?
Она покачала головой.
— Полиция тоже думала, что я должна была что-нибудь заметить, когда находилась на кухне, но я ничего не заметила.
Вульф повернул голову.
— Мистер Делл, я знаю, что вы как раз спускались по лестнице, когда в дом около часу вошли мисс Эннис и мистер Гудвин. А до этого?
— Ничего, — буркнул тот. — Я спал и, следовательно, ничего не видел и ничего не слышал.
— Откуда вы знали, что в доме нет апельсинов?
Подбородок Делла подскочил кверху.
— Что это значит? О, я понимаю — Гудвин! А знаю я это потому, что рано утром был на кухне. Ночью я никогда не сплю, я читаю. Я читал «Царя Эдипа» Софокла, и когда закончил, примерно часов в пять, мне захотелось апельсинов. Я пошел на кухню, но их не было. Тогда я вернулся в комнату и лег спать.
— Из всего сказанного я заключаю, что вы редко встаете раньше двенадцати.
— Я никогда не встаю раньше.
— Ночью вы читаете. А как вы проводите день?
— Играет ли это какую-нибудь роль? — наморщил лоб Делл.
— Да.
— Мне этого не понять, но пожалуйста. Я работаю няней.
— Кем?
— Название ужасное, но это так. Няней. У меня есть друг. Художник по имени Макс Эдер. Он живет на Ист-Сайд. У него жена умерла, а у него двое детей, сын и дочь, трех и четырех лет, которыми я занимаюсь пять раз в неделю с двух до семи. За гонорар. По понедельникам и средам я не работаю и могу заниматься своими делами.
— Адрес мистера Эдера?
Делл пожал плечами.
— Это граничит с сумасшествием. Кроме того, он есть в телефонной книге, улица Миссион, 314.
— И с какого времени вы работаете у него в этом качестве?
— Больше года.
Взгляд Вульфа переместился дальше.
— Мистер Хенна, так как речь идет о сведениях, которые вы, вероятно, уже дали полиции, вы, надеюсь, не сочтете на этот раз, что вас провоцируют. Как вы провели время с одиннадцати до часу?
— Провоцируют — это хорошо, — пробормотал Хенна. — Я остаюсь только потому, что обещал Марте. Я вышел из дома в начале десятого и около двух часов бродил в доках Вест-Сайда. Потом я поехал на автобусе в театр. Репетиция начинается ровно в двенадцать. Около двух меня забрала полиция и привезла на Сорок седьмую улицу.
— Что вы делали в доках?
— Держал открытыми глаза и уши. В пьесе, которую мы готовим, я играю докера и хочу получше понять роль.
— Где находится театр?
— На улице Боуи.
— У вас главная роль?
— Нет, мне нужно говорить всего две строчки. Но я молод, и моя карьера только начинается.
— Сколько времени вы уже репетируете?
— Около месяца.
— Вы уже работали в этом театре?
— Да, прошлой осенью, шесть недель.
— Вы бываете в каком-нибудь месте, когда приезжаете в доки?
— Нет, я брожу везде, наблюдаю и слушаю.
— Вы делаете это каждый день?
— Нет. В этом году впервые, и еще был там дважды в ноябре, когда получил роль.
Я отметил про себя, что он, по крайней мере, охотно, не чувствуя себя оскорбленным, отвечает на вопросы о своей профессии.
Вульф посмотрел на Ферриса.
— А как обстоят дела с вами, мистер Феррис?
— У меня прямо камень упал с сердца, — ответил тот. — Когда из вопросов полиции я узнал и понял, что меня подозревают в убийстве и у меня нет алиби, мне стало довольно нехорошо. Если остальные смогут доказать свое алиби, тогда мое положение будет чертовски паршивым. Сейчас я чувствую себя значительно лучше. Благодарю вас, мистер Вульф. Итак, в одиннадцатом часу я вышел из дома и побывал в четырех агентствах. В двух меня — если уж не точное время моего посещения — должны вспомнить. Когда я почувствовал, что проголодался, то пошел домой. Меню за пять долларов я не смогу себе позволить, а жратву за восемьдесят центов я не в состоянии проглотить. Когда я вошел в дом, у телефона стоял какой-то мужчина и рассказывал кому-то на другом конце провода, что Темми Бекстер убита.
— О каких агентствах идет речь?
— Для театра и телевидения.
— Вы каждый день хотите туда?
— Нет, примерно два раза в неделю.
— А как вы проводите остальные пять дней?
— Два, иногда три раза в неделю я делаю детские игрушки и других зверей. В мастерской. За белочку мне платят восемь долларов, за жирафа — двадцать.
— Где находится эта мастерская?
— В задней комнате магазина на Первой авеню. Магазин называется «Зоопарк Гарри», а его хозяина зовут Гарри Аркази. У него шестнадцатилетняя дочь удивительной красоты. Его сын…
— Это не комедия, мистер Феррис, — сказал Вульф. Он вывернул себе шею, чтобы посмотреть на часы. — Я начал заниматься делом мисс Эннис всего пять часов назад и мои вопросы кажутся, вероятно, несколько произвольными. Но они не легкомысленны. Я увидел вас, побеседовал с вами и вижу свою цель намного яснее. Предоставляю мисс Эннис благодарить вас — вернее троих из вас — за ваш приход. — Он поднялся. — До свидания.
Они сразу упали с неба на землю. И не удивительно. Такой поворот ошарашил даже меня. Марта Кирк молча уставилась на Вульфа. Раймонд Делл изобразил глубокое возмущение. Поль Хенна жевал свою нижнюю губу. Ноэль Феррис ухмыльнулся и направился в прихожую. За ним двинулись и остальные. Пока я выпускал их, в дверь влетело несколько снежинок.
Вернувшись в бюро, я спросил у Вульфа, не хочет ли он пива. Он кивнул, я пошел на кухню и принес бутылку и стакан. Для себя я принес стакан молока. Наливая пиво, он бормотал.
— Сол, Фред и Орри. Восемь утра, в моей комнате.
Я поднял брови. Сол был лучшей ищейкой, которого я знал. Он получал десять долларов в час, но стоил все двадцать. Фред получал семь долларов, а стоил семь пятьдесят. Орри тоже получал семь долларов, но цена ему была шесть пятьдесят.
— О, — сказал я и отпил молока. — Значит, все-таки указующий перст.
— У меня только один шанс: ставить телегу впереди лошади. Я не знаком с методами работы фальшивомонетчиков, но не могу себе представить, чтобы подручному доверили такую сумму. А мы знаем, что преступник получил такую сумму, следовательно, он не только подручный, но и поддерживает непосредственную связь с источником. Другими словами, если мы хотим добиться быстрого результата, то должны найти эту мастерскую. — Вульф взял стакан и сделал большой глоток.