– Ну… и да, и нет, – протянул Дэви, с трудом вникая в то, о чем трещала племянница. – Некоторым парням такое не нравится. Но не в этом дело. Ты ведь любишь футбол, верно?
– Да… но…
– Спрашивается, какой неудачник с кучей комплексов заставит тебя бросить любимое занятие, чтобы сам он почувствовал себя лучше?
– Да, конечно, ты прав, это звучит хорошо, но все же…
– Положила глаз на какого-то семиклассника?
– Нет, – призналась Дилли. – Он в моем классе. Его зовут Джордан.
– И он не хочет, чтобы ты играла?
– Я не спрашивала. Он не знает, что нравится мне. Мне кажется, он даже не знает, что я существую.
– Понятно, теперь до меня дошло. – Дэви немного подумал. – Мне кажется, тебе нужно видеть всю картину в целом. Этот парень, кем бы он ни был, пока что просто очередной этап.
– Это как?
– Очень немногие люди связывают свою жизнь с теми, кто приглянулся в двенадцать лет. Пойми меня правильно, это не значит, что чувство ненастоящее, что тебе не больно, что все просто чушь и ерунда, и все-таки речь идет только об одном из этапов в большой игре, называемой любовью.
Дилли застонала.
– Так что он – временное увлечение. А вот футбол – постоянное. Футбол – не какой-то этап. Ты можешь играть в него всю жизнь, если захочешь. Вещи, которые ты действительно любишь, никогда не бывают временными.
– Конечно, все это хорошо, – преувеличенно терпеливым голосом ответила Дилли, – только мне нравится Джордан. Надеюсь, это ты понимаешь?
– Прекрасно. – Дэви уставился в потолок и вздохнул. – Сейчас я кое-что объясню тебе, так что слушай внимательно. И не смей даже словом обмолвиться матери о том, что я сказал. Или, не дай Бог, отцу. Они никогда больше не подпустят меня к тебе.
– Ладно, – согласилась Дилли. – Договорились.
– Ты можешь получить от людей все, что угодно, если найдешь правильный подход. Только сначала нужно хорошенько все обмозговать и очень тщательно понаблюдать за выбранным тобой человеком. Прежде всего, следует думать о нем больше, чем о себе. Узнать его досконально.
– Это что-то вроде золотого правила? – скептически поинтересовалась Дилли.
– Нет. Ничего общего. Это основные… как бы получше выразиться… правила успешной продажи товара, известные каждому Демпси с детского сада. Пять пунктов. Запомни их. Не записывай. Именно запомни.
– О’кей. Давай.
– Пункт первый: заставь мишень улыбнуться. В твоем случае мишень – это Джордан.
– Усекла. Заставить его улыбнуться. Как именно?
– Улыбнись первая. Люди обычно улыбаются в ответ. А улыбнувшись, расслабляются.
– О’кей. Пункт первый – улыбка.
– Пункт второй: сделай так, чтобы он ответил «да». На какой угодно вопрос. Спроси, смотрит ли он «Друзей» или есть ли у него игра после школы. Все, что в голову взбредет, лишь бы он ответил «да».
– Хорошо, – пробормотала Дилли, – только до меня не…
– Видишь ли, если сумеешь заставить кого-то согласиться на что угодно, этот кто-то, вполне возможно, привыкнет повторять «да». Ты вроде как задаешь тон, устанавливаешь некий образец, и он начинает ассоциировать тебя с утвердительными ответами. Пункт третий: заставь его почувствовать свое превосходство над тобой. Это укрепит его уверенность в себе, и он потеряет осторожность.
– И что для этого нужно сделать?
– Задать вопрос, на который он сразу сумеет ответить. Тогда он посчитает, что умнее тебя.
– Да… но это вроде как слишком по-девчачьи, – засомневалась Дилли.
– Нет. Это вовсе не из серии «девочки – дурочки, мальчики – умницы». Это позволит надеть ему шоры на глаза, убаюкать ощущением ложной безопасности. Таким образом ты втираешь бедняге очки, что, конечно, несправедливо, поскольку у тебя на руках все карты, потому что ты девочка и к тому же Демпси, но что поделать, не повезло парню.
– Считаю. Раз – улыбка, два – «да», три – превосходство.
– Теперь ему хорошо в твоем присутствии. Но тебе нужно закрепить успех, – продолжал Дэви. – Пункт четыре – мелкие подарки. Вроде комплимента или половины шоколадки, оставшейся от завтрака. Что-то, что заставит его считать, будто он в вашем дуэте главный.
– Ла-адно, – сконфуженно протянула Дилли.
– И наконец ты наносишь смертельный удар. Пункт пятый: проси все, что хочешь, но делай это так, чтобы он думал, будто ты делаешь ему одолжение, принимая желаемое.
– Прежде всего мне интересно узнать, нравлюсь ли я ему.
– Переведи это в нечто более конкретное. Хочешь, чтобы он повел тебя в кино? Проводил домой? Подарил свою бейсболку? Что именно?
– Хочу ему нравиться, – упорно твердила Дилли.
– Возможно, так оно и есть. Ты малышка симпатичная. Но это слишком расплывчатая цель. Постарайся обозначить ее точнее. А сама тем временем попрактикуйся на других людях. Только не на тех, кто носит фамилию Демпси.
– Джейми Баркли, – произнесла Дилли.
– Можно и на ней, – одобрил Дэви. – Только не заходи слишком далеко. Если не сработает, не дави. Остановись. Найди другой способ и другой день. Только ничего не говори Джейми Баркли. Это подходит только для Демпси.
– Верно! – оживилась Дилли. – Я люблю тебя, Дэви.
– И я тебя. Если же ты все-таки потерпишь с этим парнем неудачу, я могу задать ему трепку. Исключительно ради тебя. А теперь дай мне поговорить с твоей мамой.
– Ее нет дома. Она на собрании, – сообщила Дилл.
– Ладно, передай привет от меня. Скажи, что я в порядке и позвоню на следующей неделе.
– Она расстроится, что не поговорила с тобой. Так что лучше оставь свой номер. Только не сотового. Ты всегда его отключаешь, и она из-за этого ужасно бесится. Где ты сейчас живешь?
– Только не это, – взмолился Дэви, представив Софи, беседующую с Тильдой. – Скажи, что я отказался дать его тебе.
– Думаю, сойдет, – немного помолчав, произнесла Дилл. – Так и слышу, как мама говорит: «Никаких проблем, я готова поверить ему, потому что он никогда мне не лгал».
– О-очень смешно, – ухмыльнулся Дэви. – Передай, что я скоро заеду.
– Ты к нам приедешь?
– Угу.
– Здорово! Сможешь научить меня еще каким-нибудь интересным штучкам. Ничего подобного в школе не узнаешь.
– Еще бы!
– Жаль, что никому нельзя говорить, но я буду молчать, потому что ты прав. Ты всегда прав.
Дэви покачал головой и рассмеялся.
– Ты что? – невинно спросила Дилли.
– Я же предупреждал, не дави! Но для первого раза не так уж плохо. Ты перешла к четвертому, пункту, прежде чем я сообразил, в чем дело.
– Легко! – самодовольно объявила племянница. – И я почти узнала твой телефон.
– Не обольщайся. Ты пока и близко не подступила. И все не так просто. Если не будешь выполнять последовательно все пять пунктов, ничего не получится. Ты слишком торопишься и не думаешь о своей мишени. Так, значит, я всегда прав? Это уже чересчур.
– Эх, нужно было расписывать, какой ты классный!
– Охо-хо, – вздохнул Дэви по-стариковски.
– Нет, правда здорово, – уверяла Дилли. – Только боюсь наделать ошибок. То есть я и сама пойму, если напортачила, но ты должен объяснять, где и что именно я сделала не так, вот как сейчас.
– Дилл!
– Что, дядя Дэви?
– Я же сказал: брось все попытки, если видишь, что мишень что-то заподозрила. Я не дам тебе своего номера, чтобы ты могла звонить мне якобы ради мифических советов. И я передумал – не говори матери, что я звонил. Мы с тобой не разговаривали. Выброси все из головы.
– Что именно? – хихикнула Дилли и повесила трубку.
– Интересно-интересно, – раздался голос Тильды. Дэви, все еще сжимая сотовый, обернулся. Она маячила в дверях. – И с кем это вы беседовали?
– С племянницей, – буркнул Дэви, выключая телефон. – Подслушивать неприлично.
– Сколько же лет этому ребенку?
– Двенадцать.
– И чем же вы зарабатываете на жизнь, позвольте спросить?