Ив снова покачала головой:
– У нее сегодня классное платье. Хочется его показать. И, знаешь, есть еще платье, которое подойдет тебе.
– Можно подумать, я смогу в него влезть! Если я иногда и ношу твои вещички, то только потому, что ты все покупаешь на два размера больше.
– Это просторное. Вроде драпировки.
– Драпировки?
– Ну… у него нет спины.
Тильда мгновенно вспомнила о Клеа Льюис.
– А цвет?
– Синий. Цвета полуночного неба, как на картинах Скарлет.
– Мое! – обрадовалась Тильда, выходя за ней, но в дверях они столкнулись с неестественно бледной Гвенни, державшей в руках инкассаторскую сумку.
– Что стряслось? – всполошилась Тильда.
– Закладная! – Гвен уронила сумку на письменный стол и плюхнулась на диван. – Я хотела заплатить в счет долга вырученные вчера деньги. Но мне не позволили.
– Но почему? Они не имели права никому передавать закладную. Мы платим взносы в срок! – возмутилась Тильда.
– Все заплачено.
– Заплачено?!
– Это как? – вмешалась Ив, не смея радоваться. – Значит, мы чисты?
Гвен взглянула на дочь и покачала головой.
– Кто? – коротко спросила Тильда.
– Мейсон. Единственный наш знакомый, у кого есть шестьсот тысяч долларов и мечта управлять галереей. Кроме него просто некому. И кажется, он хочет на мне жениться.
– Да ну? – удивилась Ив. – Ну что же, значит, придется отдать ему деньги. Но, может, он тебе нравится?
– Он славный, – кивнула Гвен.
– Славный? – Тильда села рядом и обняла мать за плечи, – Гвенни, нельзя выходить замуж за человека только потому, что он славный. Или за шестьсот тысяч долларов. Скажи, что не подумываешь сделать это из-за безумной идеи спасти плантацию. Потому что это вовсе не обязательно. Мы сможем отдать деньги. Правда, это означает залезть в долги…
– Примерно лет на сорок, – закончила Гвен. – Нет, я не из-за этого. Мейсон славный.
– Вот заладила. Славный – это, конечно, неплохо, – с сомнением проговорила Тильда. – И лично я, когда решу остепениться, найду себе булочку. – Она подумала о Дэви. – Если несколько расширить определение «булочка»…
– Это Мейсон. Он стопроцентная булочка, – обрадовалась Гвен.
– Я просто хочу сказать, может, не именно эта булочка. Он… он немного пресный для тебя. Он – отруби, а ты – ананасно-апельсиновый сок.
– Булочки все пресные, – изрекла Гвен. – А если нет – значит, это пончики без дырочек.
– Но сначала дай ему испытательный срок, – посоветовала Ив. – Ты не должна скучать в постели даже за шестьсот тысяч.
– Верно! – вскинулась Тильда, неверяще глядя на сестру. – Весьма неглупо, Луиза.
– Все будет лучше некуда, – пообещала Гвен, вставая. – Э… как мне лучше спросить его, не он ли заплатил по закладной?
– Он сам скажет, – усмехнулась Ив, все еще пребывая в образе Луизы. – Парни обожают признаваться в подобных вещах.
– Что бы ты сказал, если бы я заплатил по закладной за эту галерею? Только ни слова Тильде, – выпалил Дэви, ворвавшись в комнату Саймона.
– Я сказал бы, что ты рехнулся. И с чего это я вдруг буду говорить Тильде?
– Ты же проговорился Луизе, что мы работаем на федералов, – возразил Дэви.
– Показалось неплохой идеей, – оправдывался Саймон. – А ты серьезно насчет закладной?
– Еще как. Насколько я понял, ты ляпнул Луизе насчет ФБР, но умолчал о своем воровском прошлом?
– Конечно. Кстати, насчет закладной, – начал Саймон, садясь на край стола. – Не находишь, что мы здесь слишком задержались? Не пора ли нам обратно в Майами?
Дэви ужасно захотелось врезать ему в челюсть.
– Знаешь, вор завел Луизу куда быстрее, чем сотрудник ФБР.
– Но она бы проболталась Ив, – возразил Саймон. – Послушай, уже две недели прошло. Самое время возвратиться домой.
– Она проболталась Ив насчет ФБР, а та все передали Тильде, которая выложила мне это прошлой ночью. Тогда-то я и сообразил, почему она избегала меня. Считала, что я агент. Ты испохабил мою сексуальную жизнь.
Саймон встал и вытащил из-под кровати чемодан.
– Не вижу, каким образом.
– Я совершенно убежден, что никто, кроме меня, не имеет права лгать моей девушке. Тогда никто из нас не попадет в неловкое положение.
– Твоя девушка, – покачал головой Саймон. – Мы определенно возвращаемся в Майами.
– Оставив Луизу? – с невинным видом спросил Дэви, шагнув к двери.
– Я готов ехать. Ты заполучил деньги…
Дэви круто обернулся:
– Попробуй только кому-нибудь об этом сказать!
– Интересно, – удивился Саймон. – А мне казалось, что это заведет Тильду куда больше, чем ФБР.
– Ты ее не знаешь. Сказал же, держи язык за зубами.
– С деньгами в Майами жить куда легче, – напомнил Саймон. – Огайо тебе вреден. Слишком сильный стресс.
– Не слишком, – усмехнулся Дэви, думая о Тильде. – Ты когда-нибудь встречал девушку, которой хотелось бы отдать все? Просто протянуть все, что у тебя есть.
– Нет. Будучи в здравом уме и твердой памяти, с уверенностью могу сказать, что нет.
– Я тоже. Даже когда твердил тебе, что Клеа – великая любовь всей моей жизни, я не имел ни малейшего желания купить ей бриллиант.
– Соображаешь, – одобрил Саймон. Дэви присел на кровать.
– Прошлой ночью я просмотрел свой счет и неожиданно испытал непреодолимую потребность заплатить по закладной Тильды.
– Тем более нужно немедленно убираться. Хорошенького понемножку. Привет всем, – вставил Саймон.
– Всего шестьсот тысяч, – продолжал Дэви. – А потом… Ты хоть раз в жизни видел, как женщина в очках раздевается под «Я не могу сердиться на тебя»? Дурацкая песня, но Тильда сделала из нее конфетку.
– Сейчас закажу билеты. – Саймон поднял трубку. – Хочешь отдать мне чековую книжку на хранение?
– Нет. Слушай, я могу себе это позволить. Это будет благородным поступком. Между прочим, я еще не заплатил за проживание.
– Не давай денег женщинам, – уговаривал Саймон, набирая номер. – Они либо оскорбятся, либо заберут и потребуют еще. В любом случае ты проиграешь.
– Я могу сказать ей, что это инвестиция.
– Инвестиция в убогую галерею? Да это все равно что выбросить деньги на ветер, поскольку она даже не будет знать, что с ними делать, Ни в коем случае. Алло? Привет, дорогая, это я, твой любимый клиент. Как быстро ты сможешь посадить нас с Дэви на самолет до Майами? Только бы выбраться из Колумбуса.
– Мне нужно повидаться с сестрой в воскресенье, – вспомнил Дэви.
– Из Колумбуса в воскресенье вечером, – поправился Саймон.
– Знаешь, умный человек смог бы заставить крутиться здешние колеса, – возразил Дэви. – Вложить немного денег, пустить в ход старые связи…
– Ни в коем случае! – отрезал Саймон, глядя на Дэви, и снова обратился к телефону: – Нет, это не тебе, дорогая, ты от меня такого не услышишь никогда. Два билета в один конец.
– Саймон, я уже сделал это, – признался Дэви, и Саймон от неожиданности положил трубку.
– Сэнди оставила нам билеты на прямой десятичасовой рейс в Майами, – деловито сказал он. – Это дает тебе время повидать Софи, а мне – попрощаться с Луизой. Собственно говоря, почему бы тебе не поехать к Софи сейчас и провести там уик-энд?
– Потому что сегодня открытие выставки. Ты меня слышал? Вчера ночью я перевел деньги на выплату долга Гуднайтов. С этим покончено.
– Прекрасно. А что сказала Тильда?
– Я ей не говорил. Слишком трудно объяснить.
Саймон кивнул.
– Потому что многие женщины, получив большую сумму денег, ожидают, что даритель немного побудет рядом.
– Совершенно верно. Собственно говоря, я и подумываю остаться.
– Нет, ты думаешь не об этом, – терпеливо объяснил Саймон. – Ты думаешь о сексе.
– Проваливай, – прошипел Дэви, понимая, что Саймон, возможно, прав. – Сегодня пятница. Мне нужно позвонить сестре.
– Куда лучше сегодня же повидаться, – настаивал Саймон, но все же вышел, когда Дэви стал нажимать кнопки мобильника.
– Дом Такеров, – послышался голос Фина.