И вот сейчас, 5 апреля 1903 года Израиль Рухомовский ступил на землю Парижа. Не желая раньше времени привлекать к себе внимания, он остановился в гостинице под вымышленным именем Бардеса.
Но вездесущие газетчики очень скоро пронюхали об убежище героя дня. Гостиницу буквально осаждали толпы репортеров, охотников за автографами и просто любопытных зевак. Портреты одесского ювелира и фотографии его тиары обошли все газеты. Падкие на сенсацию журналисты держали публику в курсе малейших событий, описывая внешность знаменитости, его одежду, привычки и даже меню его обеда. А какой-то богатый американский импрессарио оперативно предложил двести тысяч франков за турне Рухомовского по Америке, конечно, вместе с тиарой Сайтоферна. Единственное условие, которое поставил этот бизнесмен, была гарантия, что он имеет дело с «настоящим фальшивым» произведением.
Париж хохотал!
Однако шутки в сторону, а правительственной комиссии еще предстояло убедиться в том, что тиару Сайтоферна сделал именно Израиль Рухомовский, который, как это выяснилось на первом же допросе, очень мало что смыслил в античной археологии. Тогда поставили следующий опыт. Тиару Рухомовскому не показали, а предложили на память повторить какой-нибудь ее фрагмент. Ювелир этим не смутился и тут же назвал старинный рецепт необходимого ему сплава, из которого сделана вся тиара. Затем прямо на глазах у пораженных членов комиссии он отчеканил часть фигурного фриза, которая при сравнении с тиарой оказалась полностью ей идентичной.
Сомнений больше не оставалось.
Дар ольвийских греков скифскому царю оказался изделием одесского ювелира Израиля Рухомовского.
Что же касается инициатора всей аферы, то Рухомовский рассказал туманную и малоправдоподобную историю о неизвестном господине из Керчи, заказавшем ему тиару и предназначавшем ее в качестве юбилейного подарка какому-то русскому ученому-археологу. Этот же заказчик приносил Рухомовскому в качестве образцов «Русские древности» И. Толстого и Н. Кондакова, атлас к «Древней истории» Вейссера, репродукции с щита Спициона и гравюры Джулио Романо с фресок Рафаэля.
Вот и все. Эпопея с тиарой скифского царя, взбудоражившая весь ученый мир, подошла к концу. «Антисайтофертисты» могли торжествовать победу над поверженными противниками.
А что же стало с героями нашей истории?
Шепсель Гохман и его венские компаньоны Фогель и Шиманский предпочли скромно держаться в тени.
Израиль Рухомовский, получив деньги за проезд из Одессы в Париж и обратно, благополучно вернулся на Успенскую улицу. Надо полагать, что с этой поездкой бедный чеканщик связывал какие-то радужные мечты об известности и богатстве. Увы, его надеждам не суждено было сбыться. Героя дня очень скоро забыли, и до конца своей жизни автор тиары Сайтоферна хранил горечь и обиду на ветреных репортеров и неблагодарную толпу.
Ну, а тиара? Тиара, пережившая свою славу, была передана из Лувра в Музей декоративного искусства и там нашла свое место возле бюста Джироламо Бенивьени работы Бастианини как прекрасный образец ювелирного искусства, но не времен античной Ольвии III века до нашей эры, а конца XIX столетия нашей эры.
Многоликий
Никто, за исключением двух-трех человек, не переступал порога этой просторной мастерской на одной из окраинных улиц Рима. Уходя, хозяин никогда не забывал навесить на прочную, обитую железом дверь тяжелый замок, а если кто стучался к нему, то выходил к посетителю на лестницу. Покров таинственности разжигал любопытство общительных соседок. За спиной у этого молчаливого, замкнутого человека они шушукались, что синьор, наверное, путается с нечистой силой.
Если простодушным кумушкам удалось бы попасть в мастерскую Альчео Доссены, то их предположения превратились бы в уверенность. Мастерская действительно напоминала обитель - нет, не колдуна из сказки, а скорее средневекового алхимика.