- Тринадцать пятьсот!
- Тринадцать семьсот!
- Тринадцать тысяч семьсот франков. Господа, кто больше? Тринадцать тысяч семьсот франков. Раз… Два…
На невысоком постаменте около стола аукциониста возвышался действительно великолепный бюст пожилого мужчины в одеянии итальянского ученого эпохи Ренессанса. Высокий лоб прекрасной энергичной лепки, умные, пытливые и в то же время какие-то вопрошающие и скорбные глаза с припухшими веками и приподнятыми к переносице бровями, очень характерное лицо, отмеченное яркой, неповторимой индивидуальностью, - все говорило о незаурядной личности изображенного.
С тыльной стороны, внизу виднелась выдавленная еще по свежей глине надпись: HIER mus BENIVIEN1.
Широкой публике надпись мало что говорила. Но для историков итальянской культуры это было имя Джироламо Бенивьени, друга Савонаролы и последователя Петрарки, автора сонетов и философских трактатов.
- Тринадцать восемьсот!
- Тринадцать восемьсот пятьдесят!
Этот портрет хорошо знали все парижские ученые, критики, антиквары и любители искусства. Не один из них завидовал его владельцу, господину де Ноливо, собирателю и агенту многих парижских коллекционеров, когда тот в 1864 году привез его из Флоренции. Подумать только, какая удача! Такая ценнейшая вещь, и всего за 700 франков! Джованни Фреппа вроде был опытный антиквар, а смотрите, как продешевил. Но вот сейчас все собрание де Ноливо идет с молотка… Воля провидения…
- Тринадцать девятьсот!
- Тринадцать девятьсот десять!
Атмосфера накалилась предельно: чувствовалось, что оба соперника уже перешли критическую черту, и один из них вот-вот отступится.
- Тринадцать девятьсот двенадцать!
- Тринадцать тысяч девятьсот двенадцать франков. Кто больше, господа? Тринадцать тысяч девятьсот двенадцать франков. Раз… Два… Три…!
Стук молотка аукциониста прозвучал в полной тишине.
- Продано!
Барон де Трикети торопливо вышел из зала. Он даже не скрывал, что сильно раздосадован неудачей. Генеральный директор Императорских музеев граф де Ньеверкерк мог быть довольным: Лувр обогатился еще одним первоклассным произведением итальянского искусства.
- Номер 237. «Мадонна с младенцем». Картина исполнена темперой на доске. Работа итальянского художника…
Но уже мало кто слушал аукциониста. Распродажа подходила к концу, все самое интересное было продано, и большинство публики двинулось к выходу.
Через некоторое время «Джироламо Бенивьени» был выставлен в одном из парадных залов Лувра, рядом с произведениями крупнейших мастеров итальянской скульптуры эпохи Возрождения. Новое приобретение музея имело громадный успех у публики. В том, что это действительно подлинная оригинальная работа выдающегося, увы! неизвестного мастера XV - XVI веков, не возникало ни малейшего сомнения. Многие знатоки и любители искусства познакомились с портретом Бенивьени еще в доме де Ноливо, широко открытом для художественного и артистического Парижа, или же летом прошлого, 1865 года на выставке старинного искусства во Дворце промышленности. Установленный на самом почетном месте, посередине большого зала, бюст привлекал к себе всеобщее внимание. Рецензенты парижских газет и журналов были единодушны в похвалах. Известный историк искусства Ренессанса Поль Манц поместил в «Gazette des beaux arts» пространный отзыв о выставке, на которой он особо выделил портрет флорентийского поэта, как произведение несомненной подлинности и высоких художественных достоинств. Иностранные журналы и, в частности, немецкий «Zeitschrift fur bildende Kunst» опубликовали сообщения своих парижских корреспондентов и фотографии скульптуры. Успех портрета еще более упрочил известность де Ноливо как антиквара безупречной репутации и собирателя с точным глазом и интуицией истинного знатока. Многие строили догадки относительно возможного автора «Бенивьени». Назывались имена едва ли не всех крупных итальянских ваятелей XV века - Донателло и Вероккио, Мино да Фьезоле и Антонио Росселлино. Но на портрете изображен пожилой человек, а все эти художники умерли значительно раньше, чем Бенивьени достиг хотя бы пятидесяти лет. Поль Манц называл имя живописца Лоренцо ди Креди, дружившего, по свидетельству одного из биографов художника, с Бенивьени. Однако нет никаких данных, что этот бюст исполнил именно он, да и вообще неизвестно, занимался ли он когда-нибудь скульптурой. Лоренцо ди Креди, правда, исполнил живописный портрет своего ученого друга, но где сейчас портрет - неизвестно, и о нем мы знаем только по литературным источникам. Решение вопроса затруднялось и тем, что до нашего времени не дошло ни одного изображения Бенивьени: как поэт и философ он не принадлежал к звездам первой величины, и имя его еще при жизни затерялось среди громких имен более знаменитых современников.