Как только начало светать, я надел сырые сапоги и взобрался на ближайший холм. Это было не просто -- его склоны были сплошь усыпаны огромными гранитными глыбами, среди которых мне приходилось протискиваться, либо же перепрыгивать с одной на другую. Когда я добрался до вершины, уже совсем рассвело. На море не заметно было никаких следов ни лодки, ни брига, который, вероятно, ночью снялся с рифа и затонул. Не было видно ни единого паруса в океане, и, насколько я мог разглядеть, на суше поблизости тоже не было ни людей, ни жилищ.
Я пошел к востоку вдоль южного берега, надеясь найти выход с островка, на котором оказался. Во всяком случае, я надеялся, что скоро взойдет солнце и окончательно высушит мою одежду.
В скором времени меня остановил залив, или излучина моря, который, казалось, вдавался довольно далеко в сушу. И так как я не мог переправиться через него, то по необходимости должен был переменить направление и обойти его. Переход был очень труден: не только весь Эррейд, но и ближайшая часть Мала, называемая Росс, представляли какой-то дикий хаос гранитных скал с растущими между ними кустами вереска. Сначала залив все сужался, как я и ожидал, но вдруг, к моему удивлению, он стал снова расширяться. Я долго ломал над этим голову, все ещё не догадываясь о правде; наконец, дойдя до подъема, я понял, что выброшен на маленький бесплодный остров и со всех сторон отрезан водой от берега.
Я с нетерпением ждал солнца, надеясь, что оно согреет и обсушит меня. Но на рассвете среди густого тумана пошел дождь, так что положение мое стало ещё более отчаянным.
Стоя на дожде и дрожа от холода, я не знал, что делать, пока мне не пришло в голову, что залив можно перейти вброд. Я вернулся к самому узкому месту и вошел в воду. Но в трех ядрах от берега я резко погрузился в нее с головой, сумка потянула ко дну, и остался жив только отпрянув резко назад, где было помельче. Моя одежда не стала более мокрой -- это вряд ли было возможно, -- но мне сделалось ещё холоднее после этой неудачи. Очень уж мне не хотелось дожидаться здесь отлива, но выбора не предвиделось.
Вдруг я вспомнил о рее, с помощью которого добрался к берегу. И ещё о паре деревяшек, которых видел на берегу. Если уж ожидание неизбежно, то надо сделать его хотя бы комфортным. Тратить порох для розжига костра конечно не очень хотелось, но альтернативы я не видел -- моросящий дождь выбора не предоставлял. А спирт эффективнее будет принять вовнутрь, да и огонь от него не настолько горячий, чтобы поджечь сырое дерево. Плюс голод меня уже серьёзно мучил, со времени последнего приёма пищи прошло часов десять, причём часы эти все были сплошь наполнены непрекращающимися физическими нагрузками. Жизнь стала гораздо приятнее, когда отогревшийся у костра и неспешно перекусивший, я обошел остров со всех сторон. Весь он был пустынный и скалистый, не заметно было ничего живого, кроме дичи, убивать которую мне было незачем, да чаек, в громадном количестве посещающих нависшие над водой скалы. Излучина, или пролив, отделявшая остров от Росса, на севере расширялся в бухту, а бухта, в свою очередь, переходила в Айонский пролив.
Поднявшись немного по склону холма на берегу бухты, я мог увидеть большую старинную церковь и крыши домов обитателей Айоны.
Карл II сказал, что в английском климате человек может проводить вне дома больше дней в году, чем где-либо в другом климате. Сейчас видно, что это сказал король, у которого был дворец и сухая одежда. Хотя лето было в разгаре, но дождь шел уже более суток, и погода прояснилась только после полудня.
Бродя по острову я увидел красного оленя, самца, с прекрасно разветвленными рогами, стоявшего под дождем на берегу. Заметив, что я вылезаю из-под скалы, он побежал рысью на другую сторону. Я подумал, что он, вероятно, переплыл пролив с Росса, хотя и не мог понять, что могло привлечь животное на бедный травой Эррейд.
Мне вспомнилось, какие мучения пришлось пережить оригинальному Дэвиду на этом неприветливом островке. В отличие от меня он не знал, что Эррейд является не чем иным, как так называемым приливным островом. Два раза в сутки можно переходить с него на Росс и обратно или по совсем сухому дну, или, в крайнем случае, замочив только сапоги. Не зная всего этого Дэ Бэ, адепт глупости и невезения, прожил здесь долгие дни. Под регулярно идущими дождями, питаясь сырыми ракушками, разрывая в лохмотья свои одежду и безмерно жалея себя. Мимо этого его приключения я гарантированно пролетал и поверьте, нисколечко не жалел об этом.
Впрочем, как только показалось солнце, я прилег на вершине скалы, чтобы высушиться, и не могу выразить словами, какую отраду принес мне солнечный свет. Он вернул мне хорошее настроение, и я с новым интересом стал рассматривать море и Росс. К югу от скалы выступала часть острова, закрывавшая вид на океан, так что лодка могла с этой стороны подойти вплотную к острову.
По дикому совпадению именно в тот момент, внезапно, этот скалистый мыс быстро обогнула, направляясь к Лионе, лодка с коричневым парусом и двумя рыбаками на борту. Я проводил их ленивым взглядом пригревшегося на солнце кота.
Но пора было уже пошевеливаться -- время отлива близилось. Достав из своей дорожной сумки непромокаемый кожаный мешок, я вынул из него очередную галету и, зажав её в зубах, попрыгал по кратчайшему пути среди камней к выходу на Росс. Это название натолкнуло меня на мысли о бывшей родине и на закономерный вывод, что я, оказывается, далеко не патриот. Кто-либо другой уже давно был бы на пути в Российскую Империю, чтобы успеть дать ей преимущество в грядущей через шестьдесят с лишним лет войне с Наполеоном (хе-хе, мне к тому времени как раз стукнет семьдесят семь). И пусть даже на Руси сейчас самый разгар правления Екатерины Второй, который в моё время многие считали неким расцветом страны, но вот не тянет меня туда совершенно. Возможно потому, что я как и многие "рождённые в СССР" так и не проникся до конца романтикой "хруста французской булки"? Или потому, что нет абсолютно никакого желания прогрессорствовать, что-то менять в глобальном плане? В крайнем случае потому, что в прошлом мне текла немалая примесь корейской крови и русским я считался только по месту проживания? Кто знает...
К проливу я пришёл несколько заранее, отлив только начался. Не желая мочить ноги сверх необходимого пришлось надолго присесть на камень на берегу, дожидаясь более благоприятного момента. Заодно почистил и зарядил свой пистолет. Порох в якобы водонепроницаемом рогу всё-таки подмок во время моего заплыва по морю, хотя я и завернул его дополнительно в мешок из кожи нерпы. Всё-таки жизнь без полиэтилена и скотча невероятно трудна. Но самые большие слипшиеся комки я давеча выбросил в костёр и то, что осталось, после просушки было вполне приемлемым. Да что там, современный мне теперь дымный порох можно было мочить и просушивать неоднократно, на его и так отвратительное качество это влияло практически незаметно. Что удивляло только поначалу, так как поводов удивляться окружающая действительность мне и без того подбрасывала немало.
Наконец отлив достиг своего максимума и я, не замочив даже колен, перешёл через чахлый ручеёк, в который превратился залив между островами.
XV.
Часть острова Малл, называемая Росс, на которую я теперь попал, была такая же скалистая и труднопроходимая, как и остров, только что мною покинутый: она вся состояла из болота, терновника и больших гранитных камней. Может быть, и были дороги для тех, кто хорошо знал местность, я же мог руководствоваться только собственным чутьем и вершиной Бен-Мора.