-- Это лучшее известие из всего! -- пафосно воскликнул Алан. -- Я, право, рад, что приехал в Дюнкерк следуя вашему настоятельному приглашению. Так вот оно, ваше дело, не так ли? Мы поделим богатство пополам, надеюсь?
-- Это и есть моё дело, сэр, -- сказал Джаспер.
-- Отлично, отлично! -- продолжал Алан свою актёрскую игру. Затем с тем же детским интересом он спросил: -- Так оно ничего не имеет общего с "Морским конём"?
-- С чем? -- сказал Джеймс.
-- Или с тем упитанным малым, которого я только что бросил на землю за этой мельницей? -- продолжал Алан. -- Ну, любезный, довольно уже вам лгать! Кончено, Джаспер Клефан, это конец вашей репутации! Вам никогда больше нельзя будет показываться в обществе порядочных людей!
Джаспера это заявление явно застало врасплох. Он простоял с минуту бледный, неподвижный; затем вдруг в нём запылал страшный гнев.
-- Ты смеешь говорить это мне, выродок? -- зарычал он.
-- Грязное животное! -- воскликнул Алан и закатил ему звонкую пощёчину.
В следующий миг они оба уже скрестили свои шпаги прямо перед моим лицом.
При первом звуке обнаженной стали я инстинктивно отскочил. Следующее, что я увидел, был удар, который Алан отпарировал так близко от своего корпуса, что я испугался за его жизнь. На этот раз моему другу попался достойный соперник. Они в ярости не обращали на меня внимания, нападая друг на друга как бешеные. Я не стал ждать развития событий -- тут же выхватив револьвер выстрелил в Джаспера, самым радикальным образом прерывая схватку этих двух Родомонтов .
-- Зачем ты это сделал?!! -- яростно воскликнул Алан, потрясая шпагой над упавшим с простреленной головой недавним противником.
-- Потому что эта свинья не достойна смерти от честной стали, -- ответил я, дозаряжая барабан. -- И, кроме того, нам надо бы поспешить.
Тут ко мне приблизилась Катриона и, порывисто обняв, впилась в губы поцелуем. Я видел как она перепугалась, когда мне пришлось внезапно оказаться прямо в самом центре схватки. Брэка это зрелище мгновенно привело в себя, переключив с ярости на привычную галантность.
-- А меня неужто никто не поцелует? Я ведь ещё отродясь не упускал такого случая -- спросил Алан и, отстранив меня, взял Катриону за плечи. -- Милая моя, -- сказал он, -- вы настоящая дочь Эпина. Он, по слухам, был прекрасный человек и может гордиться вами. Если я когда-нибудь женюсь, то буду искать в матери моим сыновьям женщину, подобную вам. А я ношу королевское имя и поэтому всегда говорю только чистую правду.
Он сказал это с неподдельно глубоким и пылким восхищением, которое было чрезвычайно лестно для девушки, да и для меня тоже. Казалось, проникновенные слова его снимали с нас всё напряжение предыдущего дня. Но тотчас Алан снова стал самим собой.
-- Всё это прекрасно, дети мои, -- сказал он озабоченно, -- всё это очень хорошо. Но Алан Брэк сейчас чуточку ближе к виселице, чем ему самому хотелось бы. И, честное слово, я думаю, что это место нам следует возможно скорее покинуть.
Эти слова призвали нас к благоразумию. Я поднял узел Катрионы, который она бросила на землю. С трёх сторон из-за дюн на нас уже наступали матросы; в отдалении офицер махал шляпой, словно торопил их. А как раз за ним, точно нелепо размахивающий руками человек, виднелась ветряная мельница с вертящимися крыльями.
Алан коротко взглянул вокруг и тотчас пустился бежать. Он нёс тяжеленный сундук, но, я думаю, скорее лишился бы жизни, чем отдал бы своё добро. Он мчался с такой быстротой, что я едва поспевал за ним, восхищаясь проворной женой, легко бежавшей рядом с нами.
Как только мы побежали, противная сторона отбросила осторожность, и матросы с криками стали гнаться за нами. Нам предстояло пробежать до вершины следующего холма около двухсот ярдов. Матросы-преследователи были неуклюжие малые и не могли сравняться с нами в беге. Я думаю, что они были вооружены, но не хотели пускать в дело пистолеты на французской территории, да ещё и на таком расстоянии. Едва я заметил, что мы не только сохраняем дистанцию, но даже немного удаляемся, как совершенно успокоился насчет исхода дела. Дюнкерк был ещё далеко, но когда мы взбежали на холм и увидели солдат гарнизона, которые строем шли на учения, я вполне понял Алана.
Он сразу остановился, вытер лоб и сказал с облегчением:
-- Эти французы действительно славный народ.
Как мы узнали значительно позже -- этой неудавшейся ловушкой Алан был обязан в первую очередь Джеймсу Мору. Тот недаром так подробно расспрашивал меня о предполагаемом маршруте нашего путешествия. Эти сведения он передал судебным властям Англии, беспринципно увеличив и так доставшийся ему большой куш ещё на малую толику.
Заключение
Наконец я смог осуществить своё очередное заветное желание, покинув надоевшую старушку Европу. Встреча с молодым претендентом, принцем Чарли Стюартом, разочаровала не только меня, но и когда-то почти боготворившую его Катриону. Недавно брошенный из-за пьянства женой, шотландкой Клементиной Уокиншоу, которая ушла от него с маленькой дочерью, бывший красавчик-принц окончательно опустился. Теперь он выглядел скорее отталкивающе со своим длинным носом и выпуклыми водянистыми глазами. Во время нашей аудиенции он был в подпитии, рассказывал о абсолютно нереальных прожектах, обещая вскоре перекроить карту всей Европы в компании с французским монархом. Это не вызывало доверия ни на грош даже у жены, которая готова была ему многое прощать только из-за памяти о прошлых деньках сорок пятого года.
И теперь наши корабли взяли курс на Кубу. Отказавшись от идеи реставрации Стюартов, как малоинтересной и бесперспективной, я подумал: а почему бы мне самому не стать где-нибудь королём? Так сказать, в честь уходящей эпохи правления аристократии? Нет, не в Старом Свете -- боже упаси от подобного "счастья". Стал вспоминать, что сулит история в ближайшем будущем для регионов с подходящими условиями. И первой на ум пришла именно Куба. С её постоянными восстаниями рабов вплоть до 1880 года, когда рабство было наконец отменено. С относительно скорой оккупацией англичанами Гаваны в конце Семилетней войны, в 1762-63 годах.
Я собрал всю доступную мне информацию о данном острове, имеющуюся сейчас. Получилась довольно интересная картина. На текущий момент на принадлежавшей Испании Кубе насчитывалось 335 крупных скотоводческих ферм, 476 плантаций сахарного тростника, 7811 владений мелких хозяев, скотоводов, табаководов и поставщиков экзотических фруктов. Я пошёл по самому простому пути -- официально купил себе на острове землю. Поскольку из-за испанской табачной монополии, действующей ещё с 1717 года, выбор был ограничен фермами и плантациями тростника, пришлось временно заделаться производителем сахара. Ничего, революция неминуема, и Куба намного раньше чем в моём прежнем мире станет называться Островом Свободы, уж это я гарантирую.
Наш караван из трёх кораблей с "Фалконом" во главе вёз не только мою маленькую личную армию, вооружённую и обученную так, как никто в современном мне сейчас мире и представить не мог. Он вёз также мастеров, станки, материалы для будущей технической революции. Да, это значило, что я наконец всё-таки решил заняться прогрессорством.
Но лично для меня было гораздо более важно то, что Катриона была со мной. И Алан разделял с нами все самые грандиозные планы на будущее. А если так -- мы обязательно победим. Мир скоро изменится. К лучшему ли? Не знаю. Но я обязательно сделаю его гораздо более комфортным для хороших людей. В первую очередь -- как минимум конкретно для троих вышеупомянутых...
А уже в конце плаванья Брэк признался мне что Рыжего Лиса на самом деле застрелил Дональд Стюарт, старший сын Джеймса Глена. Причём осуществил он это только с помощью своего младшего брата и самого Алана, Джеймс же о их затее не знал абсолютно ничего.
*Боуби -- шотландская мелкая монета, около полпенни
*Нет, сударь (франц.)
*Родомонт -- действующее лицо поэмы Ариосто "Неистовый Роланд", храбрый, но хвастливый король Алжира