– Александр Федорович, отменное угощение, да и представление у вас сегодня было, – начал один из них.
– Спасибо, Николай Виссарионович, как говорится, boni pastoris est tondere pecus, non deglubere.
– Переведите, Александр Федорович, латынь уже начала подзабываться со времен учебы в гимназии.
– Охотно. Хороший пастырь стрижет овец, а не обдирает их.
– Это кто сказал?
Хозяин дома уселся перед камином рядом с остальными.
– Я, мы, Николай Второй, – пошутил он и сам же посмеялся над сдержанной, но слегка удивленной реакцией собеседников. – Шучу, конечно. Это сказал римский император Тиберий в ответ на предложение наместника одной из провинций резко поднять налоги для местных жителей.
– Это вы ловко, Александр Федорович…
– Можно просто Саша, все свои…
– Это правда. Кстати, к слову, о Николае…
– О Николае Александровиче? Императоре и самодержце Всероссийском, Московском, Киевском, Владимирском, Новгородском, Царе Казанском, Царе Астраханском, Царе Польском, Царе Сибирском, Царе Херсонеса Таврического, Царе Грузинском, великом князе Финляндском и прочая, и прочая, и прочая?
– Вы знаете титул его императорского величества наизусть? – собеседник начал говорить тише.
– Вне всяких сомнений. И в оригинале он намного длиннее, примерно втрое. Хотя это вряд ли ему как-то поможет, – также из деликатности перешел на шепот Александр Федорович.
Но вскоре вновь стал громким, вскочил с места, добежал до секретера и вернулся к собеседникам с газетой.
– Кстати, а вы видели свежую первую полосу «Санкт-Петербургских ведомостей»?
На большой фотографии расположилась царская чета в окружении большой свиты, казаков и офицеров всех мастей. Люди бросали вверх шапки.
– Боюсь, трехсотлетие династии при таких шапкозакидательских настроениях может и не состояться.
– Вы считаете, монархия обречена?
– Я считаю, что некоторые ее представители элементарно могут не дожить до главного торжества! Как говорится, Caesarem decet stantem mori!
– Простите?
– В переводе с латыни: Цезарю подобает умереть стоя.
– Вы на что намекаете?
– Ceterum censeo Carthaginem delendam esse – а кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен! Так римский сенатор Катон Старший заканчивал любую свою речь в сенате. И я не устаю повторять, что радикальному развороту ситуации, о которой все мы так или иначе помышляем, альтернативы почти не остается, – резюмировал хозяин вечера.
В разговор вступил еще один собеседник, который до сего времени молчал:
– Это довольно смелое утверждение. И если бы мы все не находились сейчас в вашем доме, под вашей, так сказать, гарантией, наверняка кто-то из нас уже сидел бы в «Крестах», а кто-то и в Петропавловской крепости…
– Очень может быть! – согласился Александр Федорович и, взяв китайский фарфоровый чайничек, налил дымящегося напитка себе в маленькую изящную чашку.
– Хм… – продолжил новый собеседник. – Позвольте полюбопытствовать…
– Позволяю!
– Хм… И давно ли вы пришли к таким выводам касательно интересующего нас вопроса?
Александр Федорович откинулся на спинку кресла и принялся мысленно считать.
– Да уж лет пять как… Если не поболее.
– Столь же дерзновенную мысль, как я слышал, высказывают уже даже и некоторые представители умеренного консервативного большинства?
– Очень может быть, очень может быть! Разница между нами и ними на самом деле не столь существенна. Разве только в том, что мне эта мысль пришла сразу после первой русской революции, а им становится очевидной лишь сейчас.
– И… что вы предлагаете?
– Все новое – хорошо забытое старое. Любому гимназисту скоро станет понятно: чтобы предотвратить еще большую катастрофу и спасти нашу Россию, нужно повторить события одиннадцатого марта тысяча восемьсот первого года[8]…
– Те, где фигурировала золотая табакерка?..
– Совершенно верно! Зубов ударил субъекта в висок массивной золотой табакеркой. А чуть позже Павел был задушен еще и офицерским шарфом.
– Но вы понимаете, что сегодня…
– Конечно! Я не сторонник подобной средневековой дикости. В конце концов, мы живем в двадцатом веке. Есть и более гуманные, а главное – более эффективные способы решения вопроса.
– Хорошо, и кто бы мог взять на себя эту непростую задачу?
– Зрите в корень, Александр Михайлович, зрите в корень… Ведь это краеугольный камень вопроса. Кто возьмет на себя ответственность? Некоторые из наших трусоватых единомышленников явно предпочитают снять ее с себя, остаться чистенькими. В этом и есть главное отличие нас от них. Я же считаю, что, принимая идею, должно принять на себя и всю ответственность за нее, самочинно пойдя на ее выполнение.
8
В ночь с 11 на 12 марта 1801 в результате дворцового переворота был убит император Павел Первый.