— И ты согласилась?
— Разве у меня был выбор? Сема скучает по папе. Пары часов в неделю недостаточно…
За столом повисает молчание. Даже Иванова, никогда не отличающаяся деликатностью, не пытается больше шутить, сосредоточив свое внимание на бифштексе, прекрасно зная, какую боль мне доставляет осознание, что субботнюю ночь мой ребенок проведет в квартире разлучницы. Ира, кажется, еле сдерживает слезы, чем несказанно меня удивляет, отвлекая от горестных дум.
— Эй, ты как? — касаюсь ее ладони, заставляя взглянуть мне в глаза, за что удостаиваюсь вырывающихся из ее груди всхлипов. — Ты чего?
Я растерянно перевожу свой взгляд на сидящую напротив Свету, которая демонстративно закатывает глаза к потолку, всем своим видом говоря, что наша подруга явно не в себе, и через минуту, после десятка тщетных попыток с моей стороны остановить поток слез, она нервно кидает салфетку на стол:
— Господи! Да прекрати же ты ныть!
— Слушай, немного такта тебе бы не повредило! — пытаюсь я заступиться за расклеившуюся девушку.
— Какого такта? У нее просто гормоны разыгрались!
— То есть? — замечаю, что Ира внезапно прекратила свою истерику, краснея и округляя глаза.
— То и есть! Ирка беременна!
— Да ладно?
— Да! Мы просто не знали, как тебе об этом сообщить. Ты же недавно развелась, едва оправилась от предательства, а тут мы со своей радостью!
- Брось, это же просто чудесно! Я очень рада за вас с Сашей! И… Это правда замечательно, — обнимаю ее, радуясь, что на смену всхлипам приходит смех. — Как вы могли? Мой развод вовсе не повод шушукаться за спиной! Или что, ты бы пряталась от меня, чтобы я не дай бог не заметила появляющийся живот?
— С ума сошла, — смеется будущая мама, размазывая свою тушь по щекам. — Просто я ждала подходящего момента.
— Я в порядке, ладно? Сижу здесь, как вы сами мне говорили, молодая и красивая. Так что не драматизируйте!
— Как думаешь, ты уже достаточно окрепла духом? Это еще не все, чем мы не успели с тобой поделиться.
— Думаю да, так что не томите уже!
— Я выхожу замуж, — набрав в грудь побольше воздуха, сообщает мне Света. — Да, не удивляйся. Рано или поздно, это должно было произойти.
— Ничего себе… — не могу подобрать слов, чтобы описать свою растерянность.
— Ладно, отвечу сразу на все вопросы, которые ты наверняка хочешь мне задать. Ему тридцать восемь, работает в банке, есть машина, квартира и дача, кстати, живет он здесь, так что видеться будем чаще. Есть сын от первого брака, с бывшей женой не живут уже восемь лет. Познакомились случайно, он приехал открывать филиал в нашем городе, а я пришла брать кредит. Что еще? — постукивая пальчиками по столу, пытается вспомнить, что же упустила в своем рассказе. — Ах, да! Свадьба будет здесь, заявление уже подали, так что на все про все у нас чуть больше месяца. И я буду очень рада, если ты согласишься быть моей свидетельницей. Ты знаешь, что я эгоистка, поэтому не стану думать над тем, как тебе тяжело будет стоять рядом со мной, ведь ты не так давно развелась… Потому что, без тебя я не справлюсь! Все эти цветы, рюши, плачущие родители — это кого угодно добьет, даже такого сухаря, как я. Так что? — с надеждой во взгляде спрашивает меня подруга, пока я пытаюсь разобраться в своих ощущениях. Я торопливо киваю, из страха, что могу передумать, озвучивая вопрос, волнующий меня больше всего:
— Ты любишь его?
— Я ожидала чего-то подобного, — смеется невеста, беззаботно откинувшись на сидении. — Кому она нужна, эта любовь? Мне хорошо с ним. Во всех отношениях. И этого вполне достаточно для счастливой семейной жизни.
Волю слезам я даю лишь вечером. Не потому, что я плохая подруга, испытывающая черную зависть к девушкам, с которыми когда-то носила одну на троих юбку, а лишь потому, что на их фоне вдруг осознаю, как я несчастна и одинока. Огромный, важный кусок моей жизни был вырван чужой рукою и безжалостно растоптан. Все, что уже никогда не осуществиться стало вдруг так явственно необходимо, что раздирающая душу тоска, с которой я всеми силами пыталась бороться на протяжении года стала еще осязаемей, словно протяни руку, и сумеешь почувствовать ее вязкую тягучую прохладу.
Субботнее утро наступает внезапно. Я просто распахиваю глаза, садясь на своей постели, откидываю одеяло и, накинув халат, бреду в ванную комнату. Родители еще спят, что совершенно неудивительно, если учесть, что на часах лишь половина шестого. Заглянув в комнату сына, я ненадолго застываю в дверях, любуясь его беззаботным личиком, стараясь не думать о том, что не застану его завтрашнее пробуждение. В голове куча мыслей, спасти от которых не может ни прохладный душ, ни свежезаваренный кофе, ни мои хлопоты у плиты или попытки забыться с помощью уборки. Сегодня тяжелый день. Я впервые увижу бывшего мужа, вручу сыну набитый вещами рюкзак и буду терзаться прожигающей душу ревностью… Глупо, скажите вы? Ни я первая, ни я последняя, кто вынужден приспосабливаться ко всем прелестям жизни после развода, но первый шажок навстречу мужчине, предавшему все свои обещания, сделать, отчего-то, невыносимо трудно. Страх, липкий, с неуемной скоростью разрастающийся внутри, с каждой минутой лишь крепнет, не давая возможности мыслить позитивно. И даже радостное лицо сына, предвкушающего выходные в компании любимого папы, не способны заглушить сковавшую меня боль.