Двадцать минут, до прилёта машины, девушка ползала по площадке и в голос читала все стихи, которые знала. Не говоря ни слова, Полянски на спине затащил её в катер, и за дело взялась полевая аптечка. Очнулась Таня уже на корабле, в стерильной анабиозной камере медотсека, голышом, в капсуле — только лицо наружу.
Следующее возвращение было куда приятнее. Постель — настоящая лёгкая и упругая койка, с простынями, матрацем, подушкой и даже тепличным цветком в стакане на тумбочке рядышком. Ночная рубашка, чистое бельё, заплетённые в косы чистые волосы. Тарелка горячей каши, свежая булочка, какао — ах, какой аппетитный запах.
— Не надейся, это ещё не рай, — седоголовая красавица Катрин Лагранж, главный врач корабля, помогла Тане сесть. — Ты пролежала одиннадцать дней и полностью выздоровела — даже шрамов не останется. Кушай, отдыхай, делай гимнастику, можешь вставать, а ещё через три дня — работать. Не беспокойся ни о чем. Ты у нас герой. Вернёшься на Землю и никогда больше можешь никуда не летать.
— Ещё минимум один рейс.
— Собачий порт и «Особый старательский»? — понимающе протянула Катрин. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, только слабость немного.
— Это пройдёт, — улыбнулась Катрин.
— А как Сан-Хосе? И Мацумото — он же тоже был в госпитале?
— Наш профессор без изменений, — врач развела руками. — Новое сердце на корабле мы ему не пересадим и не вырастим. А японец уже на ногах. Позвать его?
— Не сейчас. Я устала, хочу помыться и переодеться, прежде чем принимать гостей, — Таня хихикнула, вспомнив последнюю встречу с японцем.
— Хорошо. Отдыхай, не буду больше тебе мешать. После ужина зайдёт кэп. И Хава Брох рвётся поговорить. Остальных — завтра, — Катрин понимающе глянула на девушку и вышла. Дверь палаты закрылась автоматически.
Облегчённо вздохнув, Таня спустила ноги с постели, коснулась босыми пятками прохладного пола, поднялась, держась за спинку кровати. Ходить получилось неплохо, голова не кружилась, и слабость прошла после тёплого душа. И пушистая розовая пижама ждала в тумбочке и любимый сериал про доктора Спока и космический госпиталь подмигивал из Ай-телика и даже шарик комма нашёлся — обо всём позаботились. Болеть оказалось приятно — только сейчас, уютно устроившись на мягкой кровати, Таня ощутила, до чего же она устала. Пауза пришлась как нельзя кстати — осмыслить полученную информацию, попробовать понять — что же всё-таки хотят от грешной жизни мохнатые гусеницы, как они думают и о чём. Мечтают ли андроиды об электроовцах? Комм вякнул и тут же мигнул огонёк на двери.
— Входи.
Мацумото не изменился, только щёки запали и лицо слегка похудело, отчего улыбка японца казалась какой-то детской.
— С возвращением, Таня-тян.
— Рада видеть тебя.
— Слышал о твоей находке. Ты герой.
— Это мне уже говорили. Как ноги?
— Как новенькие.
В палате повисло молчание, грузное и неловкое. Мацумото смотрел на Таню, не отрываясь. Она поддёрнула одеяло выше, накрутила на палец кончик косы, отвела взгляд. То, что казалось простым и ясным в катере или пещере, вдруг стало до невозможности стыдным, даже опасным. Таня словно в первый раз увидела японца — жаркие чёрные глаза и морщинки-лучики возле них, сжатые губы, короткие пальцы с белёсыми ногтями, синюю татуировку вокруг запястья. Она ощутила его запах — дыхание мяты, лёгкий одеколон, какая-то химическая горчинка, терпкий и резкий пот. И почувствовала, что Мацумото обрадовался её возвращению — сильней, чем она ожидала.
— Как твои свинки? Не передохли, пока болел? — Таня ляпнула первое, что пришло в голову.
— Никак. Дрыхнут так же крепко, как и в норе у мамочки. Совершенно не желают быть подопытными кроликами, — попробовал пошутить Мацумото.
— Спят усталые свинята, — зевнула Таня.
— И ты спи, — подмигнул Мацумото. — Ещё наговоримся. Хорошо, что ты вернулась.
— Не надейся, я ненадолго — встану на ноги и назад.
— Сумасшедшая русская! Так тебя и отпустят.
— А кто будет господину командору таскать драгоценные камешки?
— Ли.
— Аннабел? — оторопела Таня.
— Нет, Мэй Ли, твоя соседка. Она сделала вывод, что гусеницы вообще лишены органов слуха — и оказалась права, мы вскрыли тушку детёныша в лаборатории. Она проглядела все фотографии и составила первый словарь в полтора десятка фраз-жестов. Она убедила Хаву Брох, а потом они вдвоём насели на командора, что эксперимент следует продолжать и лучше, если специалистов окажется больше одного — как на любом корабле всегда минимум два телепата.