Уже подходя к чебуречной вижу их у входа – трое. Высокий в коричневой дубленой куртке – это Сережа. Какой же он красивый. Рядом с ним какой-то мелкий хрен, незнакомый. А эти красные волосы мы знаем, хорошо знаем. Сережа, ну зачем?!
- Слушай, это ни в какие ворота уже не лезет, где тебя носит? Мы полчаса ждем!
Ругай меня, только не наказывай!
- Это Алимад, дворник в том дворе, он с нами пойдет.
Я делаю вопросительное лицо: «А она зачем с нами?»
- Ирина тоже пойдет с нами, она согласилась поснимать. И, заметь, была так добра, что ждала тебя! – он повышает голос, словно бы говорит – «это не обсуждается». Значит, не обсуждается. Сейчас, во всяком случае, разумнее помолчать.
Ирина эта – его бывшая. Работала в газете штатным фотографом, ушла, теперь снимает свадьбы-дни рождения, девушек в цвету, короче. Он ее иногда приглашает по работе – снимает она и впрямь неплохо, к тому же такая техника есть только у нее, вспышки, объективы, все эти дорогущие приблуды… Пару раз было, что, напившись, Сережа плакался мне и клялся, что он рыжую забыл и больше никогда, и все встречи – только по делу. Но он на самом деле редко выпивает.
Но это же глупо – думаю я – с таким материалом как у нас можно хоть на тапок снимать, успех все равно обеспечен. Да и что снимать?
- Ирина, а что мы будем снимать? Подъезд, соседей? - стараюсь улыбаться дружелюбнее, но боюсь, что улыбка больше похожа на спазм.
Рыжая смотрит не на меня, а на Сережу, который идет между нами. Мне сложно приноровиться к его широкому шагу. Были бы одни, взяла бы его под руку, но тут она, да еще этот таджик плетется позади – вот кому тоже неудобно так быстро идти.
- Подъезд и соседей поснимаем потом. – громко говорит Сережа, и добавляет. – Сначала наверх поднимемся.
- Как наверх, прямо в квартиру эту?! Как...закрыто же?
- У Алимада ключ есть.
- Подожди, как ключ? Откуда? Что-то я ничего не понимаю… - я растерянно кручу головой и сбиваюсь с шага.
- Не понимаешь, так спроси у него сама. - сегодня мне объяснять явно ничего не будут.
Сережа, пожалуйста, ну зачем ты?! Ладно. Останавливаюсь, дожидаюсь пока маленький человечек нас догонит.
- Алимад. Вас ведь так зовут?
- Да.
- Алимад, скажите, а у вас, правда, ключ…ну, ключ оттуда…
- Мне бабушка дала, - он тянет гласные, почти поет. – бабушка старенькая, я ей хлеб, молоко покупал. Плохой сын у нее была. Жалко бабушку. Но она все равно сына любил, хоть и плохой. Мать всегда своего ребенка любит, да.
Его полувопросительная интонация сбивает с толку, я машинально киваю – да, конечно. А он трогает свою голову, будто проверяя на месте ли выцветшая красная шапчонка, и продолжает:
- Милиция был, упыра забрал, бабушку забрал. А не прибрался, не будут они сразу прибираться, поехали спрашивать его. А вещи тоже не все забрали, много еще вещей осталось… И крови осталось на полу. Милиция сказал, приедем за другими вещами потом…
- Видишь? – перебивает Сережа. – Мы поднимемся, сделаем пару кадров – тут нужна твердая рука и хорошая вспышка. И крепкие нервы. Кроме Ирины никто бы не справился, ясно?
Понятное дело, никто. Рыжая торжествующе, а может она думает, что компанейски, улыбается, двумя руками берется за ремешок от толстой сумки с фотоаппаратом, всем своим видом показывая – ничего личного, только работа. Ладно, допустим, вы уже обо всем договорились. Только зачем меня позвали?
Подходим к подъезду. Удивительно, но народу нет, обычно, чуть что, толпятся, ждут съемочную бригаду из местного тиви.
Сережа поворачивается ко мне, берет двумя руками за плечи. Осторожнее, милый, там тоже синяк.
– Мне очень нужна твоя помощь. – смотрит в глаза пристально. Конечно, за тобой хоть в преисподнюю, хоть в квартиру Упыря. – Мне сейчас очень нужно, чтобы ты осталась здесь, внизу. Мы с Ириной поднимемся, а ты постой здесь. Если вдруг подъедут мусора, ты быстро-быстро меня наберешь, и мы успеем выйти. Совсем не нужно, чтобы они к нам прицепились. Понятно?
На минуту мне показалось, что я снова падаю – ослабли ноги и потемнело в глазах. Так вот зачем ты меня позвал – стоять на шухере!