Я напряжена и насторожена, будто сработал внутренний стоп-сигнал.
Посылаю Серому смайлик.
Never111: Сегодня был длинный день. Мне пора.
Серый: Приходите ко мне завтра.
Never111: Я не знаю, что будет завтра, Сергей. Спокойной ночи.
Серый: И вам, Never111.
Never11: Меня зовут Эмма.
Пауза.
Серый: Мне очень приятно познакомиться с вами, Эмма.
Я вздыхаю. Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, Сергей.
Закрываю лэптоп, залезаю под одеяло и выключаю свет.
В свете фонаря мелко подрагивают за окном черные ветки.
Вроде бы все в порядке, все под контролем, но тревога не уходит. Меня словно очень медленно затягивает в черную дыру.
Я засыпаю только под утро.
Глава 4. День 13
Мы встречаемся под аркой.
Приходим одновременно, за полчаса до назначенного срока. Оба стараемся сделать вид, что не хотели перехитрить друг друга. Сдерживаем улыбки, но блеск в глазах так просто не утаить.
— Ты пришла.
Эй держит спину прямой, плечи расправил — и от этого кажется выше.
Я останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него.
— Б-б-ближе к… д-делу, — вместе с исковерканными словами из моего рта вылетает облачко пара.
Последнюю неделю столбик термометра держался чуть ниже ноля, а сегодня просел еще на пару делений.
Сыплет редкий мелкий снежок. Он вспыхивает у Эя над головой, попадая в свет фонаря, и гаснет. В окнах горят разноцветные огни — близится Новый год.
— Итак, открытие через час. Ты должна пробыть на выставке с восьми до десяти вечера. Можешь задержаться, если фотографии сильно тебя впечатлят. Но ты не можешь уйти с выставки раньше, чем через два часа. Повтори.
Я открываю рот, но Эй перебивает меня:
— Не повторяй. Просто запомни: не меньше двух часов. Мне все равно, что ты там будешь делать, важно одно: ты каждую минуту должна знать, где находится фотограф Юрий Стропилов. Это, скажем так, вопрос жизни и смерти. Моей жизни и моей смерти.
— П-п-п… — боже, как же я ненавижу это! — п-п-провоцируешь?
— Если он уйдет с выставки — я должен немедленно об этом узнать. Поняла? Просто кивни.
Киваю. Остальную информацию посылаю взглядом.
— Грубиянка. Итак, два часа. Юрий Стропилов.
— К-как?..
Эй останавливает меня жестом.
— Как ты узнаешь его? Ищи самого напыщенного, самодовольного и самовлюбленного мужика лет под пятьдесят. Он седой — совершенно. Всегда носит джинсы и черный джемпер, почти как Стив Джобс. Знаешь, кто такой Стив Джобс?
Теперь я даже не пытаюсь ответить.
— Впрочем, неважно, — тотчас же продолжает Эй. — Время — деньги, так что — пока, зайка!
— С-с-сделка! — с третьей попытки выпаливаю я.
— Какая с-с-сделка?
Стискиваю зубы.
— А, точно! — он хлопает себя по лбу. — Девушка с глазами разного цвета. Я узнал. Я же обещал! — он натыкается на мой взгляд. — Ей двадцать шесть. Воспитывалась в приюте. Хулиганка. Однажды разбила мужику нос за то, что он назвал ее неприличным словом. Девица устроилась горничной к одному известному писателю и обокрала его. Ее как раз и задержали за кражу кольца, когда она возвращалась от писателя домой. Все, можешь идти.
Но я не двигаюсь с места.
Возможно, это правда. Но не вся. История Эя не объясняет ни мужских перчаток, ни мокрых волос, ни потерянного взгляда.
— Хорошо, — откликается Эй на мой молчаливый протест. — Еще я знаю, что в тот же день писатель забрал заявление. Это все.
Забрал заявление… Пощадил. Почему?
Я закрываю глаза, чтобы увидеть лицо той девушки. Нет, те эмоции не были связаны с кольцом. Дело не в предмете, дело в человеке.
В тот же день… Какая импульсивность! Наказание — и мгновенное прощение. Очень похоже на обиду — неприятно, когда тебя обманывает горничная. Но его перчатки в ее кармане… Мокрые волосы — ванная или душ. Шок... Она для него не просто горничная. Между ними что-то было. Что-то сумасшедшее и неправильное…
— Время, зайка! — Эй так сильно тычет пальцем в циферблат часов, что кажется — пробьет стекло. — Давай!