«Фу, все иссяк», — отмечаю, откладывая гитару, откидываюсь на спинку стула. Все молчат, поглядывая на Главного.
— Ты все сам написал? — он испытующе смотрит на меня.
В ответ неопределенно пожимаю плечами:
— Практически.
— Поясни, — тянется за сигаретами.
— Порой в голове вертятся мелодии, иногда со словами. Чаще приходится сидеть над текстом. Может где и слышал? — опять пожимаю плечами.
— У тебя точно из близких никто не сидел? — спросил, наконец, пожилой.
— Нет, если не считать близкими соседей, друзей детства, отвечаю. «Черт! Что-то подозревают? Надо туману навести», — решаю. — Вот вы многое слышали, много где побывали. Не слышали похожих мелодий или песен? — интересуюсь.
Все отрицательно мотают головами, заинтересованно глядя на меня.
— Я слышал историю про популярную песню «Шизгара». Знаете? — спрашиваю.
Все кивают.
— Так вот, впервые ее исполнили в девятнадцатом веке в Америке во времена «золотой лихорадки». Только текст и мелодия были немного другими. Потом какая-то западная группа ее переделала для банджо и исполнила в шестидесятых годах. В семидесятые годы, уже другая популярная группа снова переделала текст и мелодию. Добавили красивую гитарную партию из рок оперы, и получилась песня, мелодию которую мы знаем. А текст, который у нас исполняют совсем не тот, что звучит на западе. Там и песня под другим названием. «Шизгару» там не знают, — излагаю историю популярной песни.
Все с удивлением смотрят на меня.
— А ты откуда знаешь? — спрашивает.
— Я тоже задумывался, как у меня получаются песни. А про «Шизгару» знакомый профессиональный музыкант рассказывал, — выкручиваюсь.
— Еще спой что нибудь, — взглянув на Главного, попросил пожилой.
— У меня нет ничего … по этой тематике, — запнувшись, смущенно отвечаю.
— Ну, спой не по теме, — улыбнулся главный.
Снова беру гитару, размышляя: «Не любовные или патриотические песни им петь!»
Играю проигрыш на одной струне «Ты знаешь, так хочется жить!» песни группы «Рождество»:
— Вот где-то так. Еще сырая, — поясняю невнятный конец песни и откладываю гитару.
— Смотрю на тебя и вижу — пацан. А послушаешь — поживший, испытавший многое мужик. И ведешь себя не как пацан, — испытующе глядя на меня выдал Главный.
— Чтобы сочинить песню о монтажниках-высотниках, не обязательно быть монтажником и высотником, — пытаюсь отвести от себя подозрения.
Немного помолчав, размышляя над моими словами, Главный вдруг протянул мне руку:
— Меня зовут Юрий. — Юрий Васильевич, — хмыкнув, добавил.
— Что дальше думаешь делать? На сцену пойдешь или в кабаках лабать? — посыпались вопросы.
— Нет, — отвечаю и задумываюсь. — У немного другие планы. Учиться надо. Песни не главное. А на песнях, может, заработаю немного, — сообщаю.
— Как ты хочешь заработать на своих песнях? — оживился Пожилой.
«Вероятно, финансист у блатных», — подумалось. — Попробую предложить профессионалам, — отвечаю.
— Кинут тебя, — убежденно заявил он.
— Может, тебе помощь нужна? У нас большие возможности, — пошевелился Юрий Васильевич.
«Ага, начали обрабатывать пацана. Слаженно работают», — мысленно отметил я. А вслух произнес:
— Некоторые песни зарегистрирую в ВААПе и попробую продать популярным певцам. Иные — предложу ансамблям в ресторанах, — я многозначительно замолчал. «Намек поймут?» — гадаю про себя и продолжаю: — Предполагаю, что мои песни станут популярными. Спасибо, но помощи не надо. Я уже продал две песни, — признаюсь.
— Соображает, все продумал, — дернув щекой с каким-то сожалением заключил «финансист». — Ты считаешь, что регистрация песни защитит тебя или твои отчисления? Официально ведь не продать, — демонстрирует он знание предмета.
— Посмотрю. В стране ведь не один популярный певец. Сборниками предлагать не собираюсь. А потери в любом новом деле неизбежны. Я не злопамятный, но память у меня хорошая и зло помню, — философски заключаю.