Два плюс два советники царька Химьяра складывать умели, и предположение о связи снизившегося спроса Гребипта на индийские товары с новоявленными атлантами на совещании у царька прозвучало, но предположение — это ведь ещё не полная уверенность, а незавидная судьба побитых нами флотилии и войска тамильской Пандьи предостерегала от слишком уж скоропалительных решений. А ещё — зависимость Химьяра от Хатабана, о которой мы не были в курсе, а точнее, Юлька считала её чисто номинальной. А оказалось, что зависимость вполне реальная, и царёк Химьяра не уполномочен самолично принимать решения о войне, а обязан согласовывать внешнюю политику с царьком Хатабана. Палка о двух концах выходила. С одной стороны, если верховный хатабанский властитель решит воевать, дело предстояло иметь с объединённым флотом Хатабана и Химьяра, но с другой — наши снова выигрывали время. Не имея твёрдой уверенности в том, что экономические беды исходят именно от атлантов, царёк Химьяра не рискнул втравливать в сомнительное дело сюзерена, и вопрос отложился ещё на год. А тем временем в Говномбу прибыло уже шесть наших судов, три из которых остались в качестве местной эскадры, а гарнизон базы составил полторы центурии тарквиниевских наёмников и три центурии сипаев. Возросла, естественно, и огневая мощь. А поскольку об изменениях в раскладе благодаря наличию у нас радиосвязи Тарквинии узнали своевременно, следующая флотилия тоже составила не три судна, а шесть. И на следующую осень, прибыв на Цейлон, ещё три остались на базе.
Короче, к тому моменту, как ихний самый главный бармалей получил наконец достоверные сведения, что вредящие прибыльным спекуляциям исчадия злых иблисов — не кто иной, как именно эти новоявленные атланты, и решение о морском походе было им принято, крепость Говномбы уже достраивалась, её гарнизон насчитывал две с половиной центурии наших испанцев и пять центурий сипаев, а её эскадра — шесть моторных судов с пушками, и было это три года назад. Надо отдать бармалеям должное, они не перебздели, и Первая Аравийская началась с показательного избиения и потопления арабского флота с десантом. В принципе это можно было сделать и в море, но тогда, как и в нашем случае с тамилами, немалая часть бармалеев наверняка спаслась бы бегством. Поэтому, встретив их в море, наша эскадра изобразила отступление к лагуне Говномбы, подманив бармалеев прямо под огонь крепостных орудий. А те наглядно продемонстрировали, почему в эпоху парусного флота известного нам реала считалось, что одна пушка на берегу стоит целого корабля. По сути дела это был банальный расстрел. А за ним последовал уже карательный рейд вдоль побережья Хатабана и Химьяра с бомбардировками, погромами и грабежами всех морских портов, дабы царьки подумали и осознали всю глубину своей неправоты.
Для царьков-то ихних наглядность не та, потому как столицы у них не в портах, а в оазисах на удалении от берега, в которые наведаться с визитом силёнок у десанта явно не хватало, но удар по самому святому, то бишь по кошельку — он ведь всегда ниже пояса. А чтобы он был ещё доходчивее, на обратном пути наша Индийская эскадра навестила и подвластный Хатабану остров Сокотра с его промыслом чёрного жемчуга и драконовыми деревьями, родственными горгадскому и канарскому. Добытый жемчуг, естественно, был изъят в счёт репараций, как и запас драценовой смолы, сами драгоценные деревья рубить не стали, но предупредили, что в другой раз не заржавеет и за этим, если царёк Хатабана не возьмётся за ум. Для ещё большей доходчивости аккуратно выкопали и увезли с собой в горшках молодые деревца, которым вполне подойдёт и климат юго-запада Мадагаскара. Наказали, короче, царька и в разовом порядке, и в долгосрочном, лишив его монополии на смолу драцены. Местных не обижали, они там преимущественно индийские дравиды, и с ними наши дравиды-сипаи без переводчиков объяснялись. Выяснилось, что основная их масса даже и не индуисты, а потомки ранней волны беглецов от ариев. У них и выяснили, кстати, что есть на острове и мирра, и ладан, как и по всему югу Аравии, но низкосортные породы, так что нет смысла брать посадочный материал. Самый лучший ладан поставляет Хадрамаут, который к востоку от Хатабана и не подвластен ему даже номинально, мирра самая лучшая и вовсе не аравийская, а сомалийская горная, а бармалеи Химьяра ей только спекулируют. То бишь, с одной стороны, вопрос с посадочным материалом самых лучших и самых дорогих в Луже благовоний откладывается, но с другой, ни Хадрамаут, ни Аксум ни разу не конечные продавцы, их навар не столь велик, как у спекулянтов-посредников, а значит, и цена вопроса будет не столь велика. Тут уже явно не военные операции светят.