Выходим наконец и к окраине селения гуанчей, развёртываем колонну в боевые порядки, юнкера выкатывают орудия и пулемёты на прямую наводку. Если кто-то думал у дикарей, будто бы мы только с моря снаряды осколочно-фугасные метать горазды, то для таких у нас неприятная новость — не заржавеет у нас за этим и на суше. Лимонки из лёгких пружинных катапульт, которых и у Седьмой когорты тоже шесть штук — это немножко не то. Осколками тоже посекут, но с каменной кладкой хрен чего поделают. Привыкли уже к этому? А вот теперь — ага, сюрприз! Первый же залп орудий, ещё пристрелочный, им это наглядно демонстрирует — один снаряд, случайно попавший в каменную ограду, делает в ней изрядную брешь. Береговой урок они усвоили, молодцы, быстро учатся, норовят бить из-за укрытий навесом, но теперь с этим проблема намечается — не рассчитаны и укрытия на нашу артиллерию. Пристрелявшись, орудийные расчёты сносят и ограды, и каменные хижины, а по заметавшейся с перепугу толпе влепили пулемёты.
— Пулемётам — прекратить огонь! — рявкаю в матюгальник.
Там мирняка полно, в трубу прекрасно видно, и кого-то уже завалили, так разве делается? Одно дело, если случайно кого накроет, на войне всякое случается, но случайно и целенаправленно — есть же всё-таки разница? Ещё после нескольких залпов артиллерии и прицельного отстрела высовывающихся пращников из винтовок гуанчи намёк поняли, и их мирняк деловито и организованно потянулся в противоположную от нас сторону, явно не опасаясь пулемётного обстрела. Их колонна направилась к лесу — не шагом, но и не во весь опор, а трусцой, дабы не отставала и детвора. В трубу я разглядел и немало раненых, часть которых несли на импровизированных носилках. Но если предводитель оставшихся надеялся нанести нашим хоть какой-то урон в уличных боях, то его ожидал облом. Наши снаряды методично сносили их постройки и заборы, а укрывшихся среди развалин секли осколки бросаемых катапультами гранат. Очереди пулемётов и винтовочный залп свалили спущенных дикарями собак, которых оказалось десятка три, а из отходящих гуанчей едва половина добежала до леса. Заценивая занятое селение, мы со спецназером заметили, что хижин явно не хватало на всех жителей. Большинству жильём служили пещеры. Ну, не то, чтобы настоящие — скорее, выдолбленные в скальном обрыве ниши. Настоящая пещера у них, скорее всего, в лесу, но преследовать их в нём прямо сейчас без собак — дураков нет.
В ходе зачистки выяснилось, что и лежачие дикари не все безопасны. То тут, то там возникали стычки, местами и со стрельбой. В основном деле ни один из наших ранен не был, а тут — пятеро как с куста. Причём, двух из них юные пацаны-подростки ранили, а одного и вовсе баба. Ещё шесть гуанчских баб и с десяток парней-подростков обнаружили среди убитых, а полтора десятка баб с девками и десятка три пацанов — среди раненых. Из них двух баб и трёх пацанов добить пришлось, потому как раны один хрен смертельные. Остальные опасений не внушали, но к девкам и бабам помоложе пришлось ещё и охрану приставить, потому как у многих из солдатни возникли свои соображения, как их наказать за участие в несвойственных женскому полу мужских делах. Трёх самых рьяных и особо озабоченных пришлось отругать. У испанцев, что ли, нет таких баб, которые, если что, и сами копьё или фалькату в руки возьмут? Меньше, но тоже есть. Осуждает их за это хоть кто-то из испанцев? Наоборот, гордятся. Ну так если уважаем такое дело у своих, уважать надо и у этих. Мы захватчиками сюда пришли, если своими именами вещи называть, а они свою землю от нас защищать пытаются и свободу, как сами её понимают.
Стоим над трупом одной из таких баб, словившей в ходе боя осколок в ляжку и пулю в лобешню, зацениваем стати. Рослая, сложена крепко, но не до уродства — отличная порода. Жаль, конечно, что грохнули, но в бою разглядывать некогда, потому как чревато — не ты противника уложишь, так он тебя. Петля пращи на руке намекает на это более, чем прозрачно. У балеарок тоже хорошие пращницы не редкость, и не только у них — Секвана волниевская тоже наглядная иллюстрация. Ну так и гуанчи — тоже народ пращников, и эта бабёнка не просто же так взяла в руки пращу, верно? Так что едва ли была мазилой, а сила — хоть и не бодибилдерша перекачанная, но её телосложение намекает на весьма изрядную для бабы силу. Если бы не эта пулевая дыра в лобешне — ляжку-то ей уж всяко подлатали бы, и прожила бы ещё долго, и детей бы ещё нарожала, но — не судьба оказалась.