— Точно так же, как и ты, — заверил я его.
Домус Титиния весь, конечно, не сгорел, но над третью примерно обрушилась кровля, и удивляться тут нечему. Это стены в добротных античных домах каменные, но колонны вокруг атриума деревянные, балки перекрытий деревянные и каркас крыши, на который черепица укладывается, тоже деревянный — есть чему сгореть, причинив хозяину немалый ущерб. О занавесках из дорогих тканей, тоже успевших войти в моду и стоящих нередко доброй четверти всего содержимого, и говорить нечего. И кто сказал, что у богов только молнии в арсенале? Дискордии, римскому аналогу насылающей безумие греческой Эриды, чтобы набедокурить, не нужно и никаких молний. Криминогенная обстановка на римских улицах и так-то не самая благополучная, а уж если и Юпитер осерчает, устроив пожар, и Дискордия не в духе окажется, раздраконив окрестных гегемонов — ага, тут как раз домус родни Марка Матиена с его обитателями на очереди. Ох и загребётся же после этого сенат ублажать молебствиями и жертвоприношениями римских богов, и хрен ведь свалишь всё на секту адептов Распятого, потому как алиби у них железобетонное, гы-гы!
А по текущим религиозным проблемам с непонятками, какова позиция Юноны, я патрона успокоил. Я ведь упоминал уже, кажется, о весьма своевременно подсказанном мне нашей историчкой Керенском… тьфу, Кардеаде Киренском? Философом он работает в Афинах как раз по нужному нам направлению — ага, после того, как ему мыслю свежую подбросили на симпосионе у крутой афинской гетеры. Естественно, не без нашей помощи. Учение его пока сырое и до нашего пантеистического концепта пока не дотягивает, но как его предварительный набросок уже годится. До интернациональности божеств Керенский пока ещё не дофилософствовался, но к идее того, что все боги являются ипостасями или проекциями единой высшей силы, уже склоняется. Презентовав Гнею Марцию латинский перевод его трактата "О божественном", я вкратце пересказал ему суть идеи, ещё вперёд мэтра слегка забегая. Типа, это уже моя отсебятина, конечно, но я вот так его понимаю, и если я не слишком при этом учение философа переврал, то получается, что и не может у богов быть принципиальных разногласий, раз уж все они части единого целого. А значит, и не так страшно, о чём там ихние бабы будут молить Юнону, если мужики с Юпитером и Фемидой не облажаются. Конечно, для Рима это слишком ново, да и не побежит патрон к жрецам, но во-первых, сам зря нервничать не будет, а во-вторых, в кругу своих эрудицией блеснёт. Глядишь, и заинтересует кого из просвещённой сципионовской тусовки.
А сенаторские основняки и жречество пущай понервничают. Оправдали урода ущербного? Пусть теперь сами перед богами пооправдываются. Они, конечно, не только в Испании беспредельничать начинают и даже не с Испании начали. Как раз в эту войну и в Греции уже начнут куролесить, с которой до сих пор носились как с писаной торбой. Но то проблемы греков, а нам прежде всего испанцев не забижайте, а не то боги рассердятся. На одного уже наглядно рассердились, а то ли ещё будет?
5. Алиби
— Даже Карфагену, почтеннейший, дозволено иметь десять трирем, — увещевал я Луция Эмилия Павла, — А ведь это бывший враг Рима, и он в трёх днях морского плавания. Нумидии дозволено иметь флот без ограничений численности и величины кораблей, а она разве намного дальше Карфагена? Да, сейчас царь Масинисса — друг и союзник римского народа, но кто может знать, как поведут себя его преемники? А царство Миликона вообще за Геркулесовыми Столбами. И не настолько оно богато, чтобы содержать большой флот, а малочисленный — ну какую он может представлять из себя угрозу для Рима, да ещё и на таком удалении от него?
— Разумеется, никакой, — ответил патриций, когда отсмеялся, — Но что Миликону толку от слабого и малочисленного флота? От кого он им надеется защититься?
— От пиратов, почтеннейший.
— Да какие же там пираты за этими Геркулесовыми Столбами? — Луций Эмилий Павел снова рассмеялся, — Разве сравнишь этих лузитанских мелких шалунов с критянами, иллирийцами, киликийцами или лигурами? Да и справились же с ними бастулоны царя на простых ладьях, и давно уже никто не слыхал ни о каких лузитанских пиратах.
— Всё верно, почтеннейший. Но неуёмный разбойничий нрав этих дикарей тебе хорошо известен, а их набеги на суше перестали приносить им удачу. Разведка доносит о лузитанских ладьях в низовьях Тага, и Малый Совет с царём считают, что эти разбойники теперь снова захотят попытать счастья на море. Бастулоны царя справятся с ними, если их будет немного, но что турдетанскому государству делать, если лузитаны начнут разбои на море большими флотилиями? С небольшим и не представляющим никакой опасности для римских интересов, но всё-таки настоящим военным флотом царю и Малому Совету было бы спокойнее за безопасность морского побережья государства.