— Было дело! — усмехнулась Отсанда Магосская, лидерша компании, — Был у них там в Школе кошак, рыжий и избалованный до безобразия. То и дело вымогал подачки, а мышей вообще не ловил, представляете? Но любимчиком был у Никареты, и все в Школе с ним носились как с каким-то сокровищем. А он привык, ходит по двору как хозяин, без спросу в любую из наших комнатушек прётся как так и надо, и ладно бы меру знал, но он лезет же повсюду, вещи мог разворошить и разбросать — все от него стонали, короче. Я в ступоре была от такой наглости. Наставницы рассказали, что был маленький и миленький рыжий котёнок, эдакий приятный очаровашка, и наставницы с ним игрались, и аулетриды, любую шалость ему прощали и только умилялись, ну и избаловали его так, что вымахал и стал натуральным стихийным бедствием. Ну, как вымахал? Недомерок он по сравнению с нашими тартесскими, мы думали, подросток, но нам сказали, что давно взрослый, и у них там все кошаки такие. Нам-то самим трудно судить, их у греков очень мало, но вроде — да, все мелкие. Да только разве от этого легче, когда на него управы никакой? Никарета же из Александрии, а он, оказывается, египетский, да ещё и чуть ли не из самого главного храма ихней богини-кошатницы Баст — то ли сам, то ли его мамаша, наставницы сами путались. Ну и представляете же, как бывает, когда учишь хорошим манерам обнаглевшего кошака, а рогатки нет? — наши рассмеялись, прекрасно представив себе ситуёвину.
— Ну и как вы выкрутились? — поинтересовался Волний, когда отсмеялся.
— А что там выкручиваться было? Балеарка я или не балеарка? Когда терпение у нас лопнуло, я сплела из бечевы пращу, улучили с девками момент, когда никто не видел, загнали рыжего стервеца в угол двора, и я его мелкими камешками из пращи обстреляла — ну, чтобы не убить и не изувечить, но проучить раз и навсегда. Орал как ненормальный, а после попадания в нос сиганул от нас через забор на улицу, а там — собаки. Видели бы вы только, как он на дерево взмыл! Не всякая птица так взлетит! — наши рассмеялись, — Орёт сверху, наставницы сбежались, Никарета прибежала, собак отогнали, а он сидит на самом верху, аж ветка под ним гнётся, любой наш кошак сам бы спустился, а этот сидит и орёт.
— А у нас же это нормальным считается, — продолжила гречанка, — Кот сидит на самой верхушке дерева и орёт жалобно, даже нам, эллинским аулетридам, жаль его стало, хоть и радовались, когда испанки решили его проучить. И наставницы все переживают за него, Никарета вообще в ужасе за своего любимца, послала рабов за лестницей, чтобы по ней залезть и снять его с дерева, а испанки переглядываются и посмеиваются. Глупо всё это, говорят, нормальный кот сам слезет, когда сидеть там надоест, а бестолковый пускай себе сидит и дальше, пока сил хватает, и вороны с ним.
— Ветка же тонкая, и под кошаком-то этим гнётся, — пояснила Отсанда, — Как она выдержала бы лестницу с человеком? Даже хороший кошак не стоит того, чтобы человек из-за него жизнью и здоровьем рисковал, а уж такой никчемный — и подавно. Я бы камнем из пращи ему влепила, и сам бы спрыгнул, но разве сделаешь это на глазах у всей Школы? Принесли лестницу — так и оказалось, не выдерживает ветка. Так вы думаете, Никарета за раба перепугалась? Нет, за кошака. Ой, что будет, если он, бедненький, упадёт с высоты и лапку себе сломает или вывихнет! А то, что раб убиться или изувечиться может, спасая ей её бестолкового кошака, это для неё нормально? Кончилось тем, что она раба-мальчишку лезть на верхотуру заставила, а рабов-мужиков держать лестницу, и мальчишка туда влез, но едва не свалился, когда этот стервец его ещё и оцарапал. Никогда не думала, что такое вообще возможно. Ведь чуть человека не сгубили из-за этой рыжей наглой бестолочи!
— Вы сами-то хотя бы не спалились, когда учили того дурного кошака хорошим манерам? — спросил Артар.
— Нет, там всё было продумано. Когда гречанки догадались о нашем замысле, то Елена Аргосская, заводила эта ихняя, сказала мне, что по нашим разногласиям как была у них с нами вражда, так и остаётся, но против этой рыжей дряни они с нами заодно, сами ведь натерпелись от сволочного кошака не меньше нашего и тоже думали, чего бы с ним такого сделать. Договорились, что Елена с Эрлией ссору изобразят, остальные гречанки их разнимать будут, чтобы не подрались, и этой суматохой отвлекают наставниц, пока мы втроём делаем нужную и полезную для всех нас работу. От них Мелисса Родосская с нами поработать предлагала, тоже пращница неплохая, но подумали и решили, что это будет уж слишком подозрительно выглядеть. А зачем нам палево? Справились и сами. Одно только никак в толк не возьмём, откуда греки берут настолько бестолковых кошаков? Чтобы влез на дерево и не мог слезть сам — да у нас просто не поверит никто. Как такое возможно?