— Художников нам ещё и Никарета советовала, — припомнила гречанка, — Тоже по этим соображениям?
— Не только. Это был ещё и наш заказ. Скульптурная школа по бронзе у нас уже и своя уж всяко не хуже коринфской. Каковы наши гетеры, ты можешь уже судить и сама по своим испанским подругам. Но у коринфских художников нашим пока ещё есть чему поучиться, и это тоже следует наверстать. И с помощью ваших предшественниц, вашей и новых потоков мы найдём тех, у кого будут учиться наши художники. У кого же им ещё и учиться, если не у коринфских мастеров? Остановятся ли наши на их уровне или двинутся ещё дальше — вопрос уже другой.
— Девчонки сказали мне по секрету, что по бронзовой скульптуре ваши мастера уже превзошли эллинских?
— Ну, я не хочу отзываться дурно о лучших из эллинских мастеров, у одного из которых учился тот, у которого теперь учатся наши. Дело ведь не в одном только уровне мастерства. Дело ведь ещё и в вашем каноне, который не довлеет над нашими мастерами, но довлеет над вашими. Разве справедливо было бы сравнивать искусство тех, кто творит в неравных условиях? Я не думаю, чтобы ваш Никомед совсем уж не смог ваять не хуже наших, и сам он так тоже, кстати, не считает. Но Никомед-то вынужден придерживаться рамок канона, который ещё и понимается влиятельными людьми Коринфа догматичнее, чем следовало бы для лучшего развития вашей скульптуры. У нас этих ограничений нет, но разве это заслуга наших скульпторов? Это заслуга всего нашего общества в целом.
— А в результате у Никареты на столе стоит статуэтка Афродиты работы вашего испанского, а не коринфского скульптора, — грустно заметила Эрлия.
— Мы стараемся не бросаться этим в глаза, но — да, результат налицо. Хороший ученик лучшего из коринфских учителей и двадцать лет развития мастерства без давления со стороны канона и отстаивающих его догматическое понимание ханжей. Никомедовская Афродита, мастерски исполненная, но жирная, как корова — это жертва эллинского канона и эллинских ханжей, связавших руки лучшему на сегодняшний день эллинскому мастеру бронзовой скульптуры малых размеров. Нам, варварам, в этом смысле легче — у нас нет ни общепринятого и обязательного для всех канона, ни стоящих на его страже дураков.
— В Элладе ещё очень хорошо развита механика. Для вас, мужчин, это, как мне кажется, должно быть важнее даже эллинского искусства.
— И в этом ты абсолютно права. Механика — это первое, что заинтересовало нас среди культуры эллинского мира. Бывший раб самого Архимеда стал учителем для наших первых механиков, а полибол Дионисия мы заказали и вывезли из Александрии двадцать четыре года назад. О тех механизмах, которых не держат в тайне и сами эллины, нечего и говорить. Твои подруги не рассказывали тебе о нашей Оссонобе?
— Рассказывали, но я даже не представляю, можно ли всему этому верить.
— Верить — можно, но не нужно. Если ты решишь ехать с нашими, то увидишь всё собственными глазами, а что заинтересует, ещё и пощупаешь собственными руками.
Я не стал говорить гречанке, что и в искусстве мы заинтересовались в первую очередь бронзовой скульптурой не просто так. Из бронзы превосходно льются далеко не одни только статуи. Это и литые детали механизмов, и сложнонавороченные корпуса тех же движков на этапе отработки их конструкции, и артиллерия наконец. И даже статуи эти сами по себе тоже не просто так. Статуя ведь статуе рознь. Есть эксклюзивные шедевры, в ценности которых металл составляет лишь ничтожно малую долю. Ими гордятся города или их частные владельцы, и очень редко какой из них существует хотя бы в паре-тройке экземпляров, чаще — в единственном и далеко не для всякого скульптора повторимом. При встрече — ага, большой привет Луцию Муммию, который, если вы сломаете или испортите или прогребёте такой эксклюзивный шедевр, заставит вас самих сделать точно такой же новый. Но есть и высококачественный, потому как надо же нашим скульпторам на чём-то руку набивать, но недорогой и более-менее массовый ширпотреб, цена которого не сильно превышает цену металла. Льётся он в небольшом размере и только из пушечной бронзы.
А литейщику такого ширпотреба — ему не один ли хрен, чего лить? Пока мир на дворе, и много пушек не нужно, он льёт из пушечной бронзы ширпотребовские статуэтки, но если придёт война — есть у нас и запасы пушечной бронзы в небольших и удобных для переплавки изделиях, и умеющие работать с ней кадры, которым не так уж и много нужно будет перенять рабочих навыков у литейщиков-пушкарей. И подражание Коринфу, эдакое низкопоклонство перед Западом… тьфу, для нас — Востоком, перед Грецией, короче — как раз отличная маскировка для наших мобилизационных приготовлений. И это ведь ни разу не вместо передовой греческой культуры, это — заодно с ней до кучи.