— Мне нравится этот нежный шелк, — сказал он, губами почти касаясь ее уха.
Ей же нравились ласковость и сдержанность его прикосновений, и она с трудом отогнала желание крепко прижаться к нему. Ее радовало, что из-за шума вести разговор было трудно, она все равно не способна была вымолвить ни слова.
Стараясь ни о чем не думать, она сосредоточилась на оформлении зала. С потолка свисали грубые веревки с прикрепленными к ним моделями самолетов и кораблей, гирляндами разноцветных лампочек и настоящим спортивным каноэ. На одной из стен красовалась голова кабана, на других были развешаны музыкальные инструменты и спортивный инвентарь.
— Мистер Морган! Столик на двоих! — крикнула, наконец, метрдотель и провела их к месту рядом с танцплощадкой.
Расположившись напротив Паркера, Эффи не сразу нашлась, о чем завести беседу. Разговор о Бернадетте был, пожалуй, самым безопасным.
— Интересно, понимаешь ли ты, какое огромное влияние оказал на Берн, — начала она. — Ведь после встречи с тобой она решила начать работать в торговле.
— Ты имеешь в виду, после знакомства с моими родителями, — поправил он. — Это они постоянно рассказывали ей о торговом бизнесе.
— Она знала, что в один прекрасный день магазин твоего отца перейдет к тебе. Она хотела разделить твои интересы в бизнесе.
— Когда я встретил ее в Чикаго, она сказала, что ты тоже занимаешься торговлей.
Эффи пожала плечами.
— Я — совладелица магазина, который не идет ни в какое сравнение с твоим. Наш магазин не похож и на бутик, которым управляет Берн.
— Знаю. Она показывала мне его. Я был просто потрясен.
— Главное достоинство Берн — рассудительность. Она не допустит, чтобы обстоятельства взяли над ней верх. Она…
В эту минуту подошла официантка и спросила, будут ли они заказывать напитки. Пока Эффи раздумывала, Паркер заказал себе пиво. Тогда и она решила выбрать себе пиво. Официантка ушла, и Эффи продолжила разговор:
— У Берн есть класс. Твоя мама сама мне это сказала.
— Да. — Паркер усмехнулся. — Мама часто упоминала об этом.
Эффи интересовало, что могла сказать ему мать о ней, но спрашивать не стала.
— Берн к тому же прекрасно готовит.
— Что происходит, Эффи? Ты мне расхваливаешь ее, как сваха. Неужели Берн отчаянно ищет мужа?
— Нет-нет, ничего подобного. — Эффи вовсе не хотелось, чтобы он так думал. — Ей несколько раз делали предложение.
— Но она ни разу не была замужем.
Его слова прозвучали как утверждение, а не вопрос, и натолкнули Эффи на неожиданную мысль.
— Ты тоже ни разу не был женат. Может быть, ты сожалел, что не женился на ней?
— Нет.
Официантка принесла им пиво и приняла заказ на блюда. Едва она отошла, Эффи наклонилась ближе к Паркеру.
— Подумай хорошенько. Ты не был готов к женитьбе в двадцать лет, но с тех пор вы повзрослели, однако ни один из вас не обзавелся семьей.
— Ну и?..
Эффи не знала, что означало его «и», но в нем был какой-то скрытый смысл.
— Вместе вы смотрелись очень хорошо.
Паркер улыбнулся.
— Не кажется ли тебе, что для вступления в брак необходимо нечто большее, чем просто «хорошо смотреться вместе»?
— Конечно, но не уверяй меня, что между вами не было большего. — Эффи помнила, как они вели себя тогда, особенно Паркер, который не спускал глаз с Берн, то и дело украдкой целовал и гладил ее руки. — Я была не таким наивным подростком, как вы думали, и знаю, как беспокоились дедушка с бабушкой, когда вы уходили куда-нибудь вдвоем.
— Ты должна принять во внимание, что тогда я был слишком молод и во мне бурлила кровь.
Эффи тряхнула головой.
— Ты хочешь сказать, что при встрече с Бернадеттой в Чикаго в тебе не вспыхнули искорки прежних чувств?
— Ни одной.
Она недоверчиво посмотрела на него. Паркер был поражен, насколько выразительным было лицо Эффи, как легко на нем отражались все мысли и переживания девушки. Вряд ли она сама осознавала это.
— Ладно, признаюсь. — Он поднял руку и приложил большой палец к самому кончику указательного пальца. — Вот такая крошечная искорка. — Достаточная для того, чтобы он решился поцеловать Берн на прощание, но слишком слабая, чтобы заставить его принять приглашение остаться у нее и выпить чашечку кофе.