Но как же быстро он потерял контроль над собой!
Даже спустя столько лет он чувствовал себя обязанным извиниться перед ней.
— Прости меня, пожалуйста, прости за мое поведение в тот вечер.
Она покраснела еще гуще, опустила глаза, но продолжала улыбаться.
— Готов встать передо мной на колени?
— Готов. Простодушная и доверчивая, ты сочувственно выслушала меня. А что сделал я? Повел себя как сексуальный маньяк.
Она пожала плечами и взглянула на него.
— Ха! Невелика важность. Ты был пай-мальчиком в сравнении с некоторыми «маньяками», которых я встречала позже.
Мысль, что Эффи касался другой мужчина, может быть, даже спал с ней, была непереносима. Он понимал, что не должен был думать об этом, как не должен воображать себя в постели с ней, но не мог сдержаться.
— По-прежнему друзья? — спросила она и протянула ему руку.
Паркер взял ее; она казалась крошечной в его ладони. Осторожно сжав ее, он погладил большим пальцем по хрупким суставам и улыбнулся.
— Друзья.
Она попыталась вытянуть руку из его ладони, но он еще крепче сжал ее. Друзья обязаны помогать друг другу, а у него было чувство, что ей нужна помощь.
— Почему ты не хочешь говорить о том времени, когда была клоуном, Эффи?
Она тряхнула головой и снова потянула руку к себе.
— Неважно.
— Думаю, для тебя важно и необходимо поговорить об этом.
— Нет, ошибаешься. — Она покачала головой, пытаясь высвободить руку. — Сейчас для меня самое необходимое оказаться поскорее дома. Уже поздно, а у меня полно работы.
— Этим ты можешь заняться после того, как мы поговорим.
— Что с тобой?
Паркер не отпускал ее руку. Когда она, наконец, поняла, что ее попытки освободиться бесполезны, то удивленно на него посмотрела, а затем отвернулась и принялась разглядывать дверь гаража, перед которым стояла машина. На минуту он подумал, что Эффи не собирается говорить, но она вдруг резко повернула к нему лицо.
— Хорошо. Ты хочешь знать, почему я не могу говорить о времени, когда была клоуном? Я расскажу. Тебя когда-нибудь подводили, бросали в беде? Со мной подобное случалось столько раз, что я потеряла счет. В первый раз это произошло, когда умерла мама. Впоследствии так всегда поступал отец: давал обещания, а потом не выполнял их. То же самое с сестрой, подругами, приятелями. В моей жизни люди так часто подводили меня, что я поклялась никогда не давать обещаний, которые не могу выполнить. Но я не сдержала свое слово… И теперь не могу быть клоуном.
— Не понимаю.
По ее взгляду было видно, что она не хотела вдаваться в подробности. Но в конце концов решилась.
— Пять месяцев назад у бабушки был второй удар, и нам пришлось положить ее на неделю в больницу. Когда ее выписали, она была еще очень слаба, и ее поместили в частный санаторий. Я планировала вскоре перевезти ее к себе домой, но бабушка все твердила, что живой ей из санатория не выйти. Каждый день я слышала от нее разговоры о близкой смерти. Я не хотела даже думать об этом, старалась не обращать внимания на ее слова и уверяла ее, что скоро она вернется домой.
Эффи замолчала, чтобы перевести дыхание. Паркер ждал. Когда она продолжила, ее голос звучал печально:
— Мне кажется, сначала надо кое-что объяснить тебе. Ты знаешь, что мне всегда хотелось стать клоуном, как я любила все, связанное с клоунами и клоунадой? — Он утвердительно кивнул. — Так вот, год спустя после окончания колледжа я услышала о летней школе клоунады, где обучали всему, чтобы стать клоуном. Я записалась в нее, взяла отпуск и поехала. Две недели я изучала секреты грима, особенности клоунских костюмов, клоунский этикет, шутки и трюки. Я влюбилась в эту профессию.
В школе я познакомилась с одной женщиной. Джоан Уинтерс. Она на два года старше меня. Мы сразу подружились и много говорили о том, как будет замечательно и весело, если мы сможем зарабатывать на жизнь, став клоунами. Годом позже мы открыли магазин «Все для клоунады». Кроме торговли всевозможными предметами, мы выступали на вечеринках и благотворительных концертах.
Моя квартира находится неподалеку от магазина, поэтому в течение дня я часто забегала проведать бабушку, когда она жила со мной. В санаторий, куда ее перевезли, я ездила каждый день после работы. Но однажды вечером я освободилась очень поздно. Искрометная Эффи и Мопси были приглашены для выступления на благотворительном вечере в помощь Обществу спасения утопающих, и после него у меня не оставалось времени заехать к бабушке. Поэтому я позвонила ей.
Как всегда, она сказала, что близится ее смерть, настойчиво повторяла, что не переживет ночь. Она хотела, чтобы я после выступления все-таки заехала к ней, чтобы она увидела меня в последний раз в костюме клоуна.