— В наши дни самое трудное найти хорошего помощника, — пожаловался Билл, самый высокий из троих, взяв клюшку и на глазок прикидывая расстояние до следующей лунки.
— Понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Паркер. — Я взял на работу человека, рассчитывая, что он примет на себя часть моих обязанностей, но оказалось, что он не способен самостоятельно принимать решения. Вместо того чтобы облегчить работу, он добавил мне забот.
— Так увольте его и подыщите другого, — посоветовал Том, самый старший из мужчин.
Паркер уже обдумывал такой вариант, но в конце концов отказался от него.
— Жаль увольнять его. Он человек с хорошими идеями. Да и не так-то просто уволить сотрудника. От одного из владельцев магазинами я слышал, что избавиться от сотрудника так же трудно, как от жены.
— И не говорите. — Дейв, партнер Паркера по игре, со злостью стукнул клюшкой по траве. — Вы представить себе не можете, во что обходится мне развод с женой. До сих пор не могу расплатиться.
Билл остановился у метки для мяча.
— Есть поговорка: «За спиной удачливого мужчины стоит хорошая женщина». А насколько мне известно, большинство удачливых мужчин либо разведены, либо женаты по второму и третьему разу. Вот вы, Паркер, сколько раз были женаты?
— До сих пор все времени не было на женитьбу, — сказал Паркер и улыбнулся. — Похоже, я исключение из правил.
Том покачал головой, не соглашаясь с ним.
— В моем случае поговорка верна. Я женился двадцать лет назад и все эти годы живу с женой счастливо. При этом я считаю себя удачливым и не представляю себя женатым на ком-то другом, кроме Кейт. Она заботится обо мне, нам с ней очень хорошо. Думаю, если бы не она, жизнь довела бы меня до сумасшествия.
— Значит, вы — счастливое исключение, — сказал Билл, устанавливая мяч на отметке.
Они замолчали, наблюдая, как он бил по мячу. Паркер улыбнулся, подумав, что в его жизни была женщина, которая умела его развеселить. Но он очень сомневался, что с Эффи Сандерс смог сохранить бы благоразумие.
Этим утром, только взглянув на нее, он почувствовал, что теряет рассудок.
2
Эффи сидела на потертом ковре в гостиной в окружении альбомов с фотографиями. Под боком у нее, свернувшись клубочком, лежала Мопси. Девушка не предполагала, что просмотр фотографий займет столько времени, но с каждой из них было связано немало воспоминаний, на каждой был запечатлен какой-то момент жизни ее семьи. По ним можно было проследить, как росли две малышки: белокурая и рыжеволосая и как они, наконец, превратились во взрослых женщин; как все больше седых волос появлялось у бабушки и дедушки.
Фотографии ее родителей попадались редко. Она смутно помнила мать, умершую, когда Эффи было пять лет. Отец же после смерти жены, доверив воспитание детей своим родителям, отдалился от них, стал почти чужим. Большую часть времени он отсутствовал, занимаясь археологическими раскопками или читая лекции. Отца интересовала только его жизнь, его проблемы, а нужды дочерей абсолютно не волновали его.
— Очевидно, я пошла по его стопам, — пробормотала Эффи и встала, оставив альбом на полу. Мопси тоже вскочила и засеменила за ней.
— Проголодалась? — спросила Эффи собаку и насыпала в ее миску собачьих галет.
Найти еду для себя оказалось сложнее. Холодильник был пуст, а в буфете она обнаружила лишь забытый с прошлого лета пакетик супа-пюре.
Прошел уже год со времени первого удара, случившегося у бабушки. Тогда Эффи приехала, упаковала все необходимое и увезла бабушку к себе в Каламазу. Они надеялись, что бабушка поправится и вернется в свой коттедж на озере. Но этого не случилось. Жизнь Этель Сандерс оборвалась в ночь на двадцать шестое марта…
Через полчаса суп был приготовлен и съеден. Оставив записку для Бернадетты, Эффи закрыла дверь перед носом удрученной Мопси и отправилась в магазин.
Паркер увидел Эффи в тот момент, когда вкатил тележку в проход между полками с консервированными продуктами. Ее попытки дотянуться в прыжке до верхнего ряда банок произвели бы сильное впечатление даже на баскетбольного гения Майкла Джордана. Паркера рассмешила гримаса на ее лице. Будучи двадцатидевятилетней женщиной, да еще такой привлекательной, она оставалась по-детски непосредственной и живой.
В знак одобрения он захлопал в ладоши.