Мартин ушел от нее в самый трудный момент ее жизни, и Абби поклялась, что никогда не простит ему этого.
— Я ненавижу тебя, — прошептала она ему в спину, когда Мартин нес ее к машине.
— Могу тебе ответить тем же, — сказал он с горечью.
2
— Отпусти меня! — прокричала Абби в холодную, зимнюю ночь. Но Мартин, не обращая ни малейшего внимания на ее протесты, шел по занесенному снегом подъездному пути к низкой черной машине, припаркованной в конце дорожки.
Неужели никто так и не увидит нас? — подумала растерянная Абигайль. Ведь любой, кто посмотрит на них, сразу заподозрит что-то неладное: невозмутимый мужчина несет через плечо брыкающуюся женщину. Где Хьюго, черт возьми, или хотя бы отчим?
— Поставь меня на землю или я буду кричать!
— Только попробуй, и я закрою тебе рот поцелуем, — пригрозил Мартин.
Поскольку Абигайль не доверяла своим эмоциям, она предпочла не рисковать. Ей с трудом удалось подавить громкий, пронзительный крик, готовый было вырваться из ее легких у самого уха похитителя.
Мартин подошел к машине, открыл дверцу и свалил свою ношу на переднее сиденье. После этого он защелкнул ремни безопасности, затем с удивительной для его роста легкостью втиснулся на водительское место, пристегнулся и запустил двигатель, который заурчал низким, приглушенным звуком, характерным для дорогих автомобилей. Машина рванула с места.
Абигайль попыталась открыть дверь, но у нее ничего не получилось.
— Мы едем на скорости восемьдесят километров в час, а во время движения автомобиля дверь пассажира не открывается. Так что советую тебе расслабиться и наслаждаться ездой, — спокойно произнес Мартин.
Не может быть, чтобы все это происходило с ней; в отчаянии подумала Абигайль. Вот сейчас Мартин и его роскошный автомобиль развеются в воздухе, как дым, а она снова окажется на приеме в доме родителей в честь своей помолвки, и ее обнимут надежные, нетребовательные руки Хьюго.
— Сейчас же останови машину!
— Нет.
— Куда ты меня везешь?
— Скоро увидишь, — пообещал Мартин.
Абигайль хорошо была известна эта решительная линия рта ее мужа. Она по прошлому опыту знала, что, когда у Мартина появляется такое выражение лица, спорить бесполезно. Она в бессильной ярости откинулась на кожаную спинку мягкого сиденья. Постепенно к ней стал возвращаться рассудок, а вместе с ним и ее непокорный нрав.
— Ты хоть понимаешь, что это похищение?
— Неужели? Боюсь, что суд посмотрит на это иначе — муж, пытающийся в последнюю минуту спасти разваливающийся брак…
Но Абигайль вспомнила о бессонных ночах, когда она рыдала в подушку, отказываясь верить в то, что ее любимый муж покинул ее навсегда. Сердце молодой женщины сжалось. Жестокое, бессердечное чудовище!
— Мартин, — произнесла она холодно, — судя по всему, ты пропустил самое главное, по поводу чего в нашем доме устроен сегодня прием, на который ты так беспардонно вломился. Через пять недель я стану женой Хьюго.
— Ты так думаешь? — обманчиво ласковым голосом спросил Мартин.
— Да, стану! — упрямо произнесла Абигайль, но в следующее мгновение почувствовала, как при звуке густого, низкого голоса Мартина у нее по телу прошла сладкая дрожь.
Она ненавидела себя за эту женскую слабость. Ну что такого особенного в ее почти бывшем муже, что заставляет трепетать каждую клеточку ее тела от восторга при одном только взгляде пронзительно-голубых глаз Мартина?
— Куда ты меня везешь? — снова повторила Абигайль, с изумлением услышав свой спокойный вопрос.
Почему она не вопит так, чтобы у этого наглеца заложило уши на всю оставшуюся жизнь? Потому что это ничего ей не даст, мысленно ответила Абби на свой же вопрос. Мартин был слишком сильным, чтобы она могла противостоять ему. И не только физически.
Он не ответил, а только быстро скосил в ее сторону глаза. И вовремя: Абигайль била мелкая дрожь.
— Ты замерзла, — заметил он и протянул загорелую руку к рычагу обогрева.
— Конечно, замерзла! — возмущенно подтвердила Абби. — Сейчас, между прочим, середина зимы, а на мне надето лишь тонкое платье.
— И очень тонкое нижнее белье, как я успел заметить, — ухмыльнулся Мартин. — Когда мы были женаты, ты никогда не носила такие сексуальные крошечные трусики. Правда, если мне не изменяет память, ты вообще редко носила тогда какое бы то ни было белье. Насколько я припоминаю, наша с тобой проблема заключалась в том, чтобы удержать одежду на твоем теле.
У Абигайль буквально отвисла челюсть, когда она в шоке повернулась к Мартину.