Жермену обдало жаром. Она отошла от него на шаг, но Лукас схватил ее и на этот раз, когда она хотела оттолкнуть его, не отпустил. Более того, ему надоело, что он не видит ее лица, ее глаз. Несмотря на сопротивление, он начал медленно поворачивать ее, пока, наконец, она не оказалась с ним лицом к лицу.
Его серые глаза несколько секунд всматривались в ее раненые фиалковые глаза, а потом он очень тихо произнес:
- Но мне не все равно, Жермена.
- Какая неприятность! - бросила она в ответ, но то была слабая попытка.
Как возражать ему, как противостоять, если он стоит здесь, в ее комнате, совсем близко, глядя ей в глаза? Видимо, она все еще не оправилась от шока, так неожиданно увидев его в своем доме.
- Так значит, ты видела меня, - протянул Лукас. Он проигнорировал ее выпад и, видимо, принял решение разобраться в том, ради чего он, собственно, и торопился приехать. - И это имеет отношение к твоей сестре, иначе ты не упомянула бы ее... - Лукас замолк, брови у него поднялись, как будто его поразило что-то, о чем он не подумал раньше. - Ах, любовь моя, - огорчился он. - Ты увидела меня в комнате Эдвины сегодня утром!
- Именно так, - холодно ответила Жермена. Как он смеет называть ее своей любовью?
- А почему ты не вошла и...
- Я не до такой степени развратна! - взорвалась, как вулкан, Жермена, стараясь отпихнуть его.
Лукас стиснул ладонями руки Жермены и был не намерен отпускать ее. Более того, казалось, он сам начинал сердиться. Какое нахальство!
- Неужели ты, черт побери, думаешь, что я... Но Жермена ничего не хотела слушать.
- Не надо лицемерить со мной! - гневно прервала она его. - Ты уже приглашал Эдвину остаться в "Хайфилде" сколько она захочет, а потом я вижу, - голос ее с каждой секундой становился все более возмущенным, - вижу тебя в комнате моей сестры, и ты несешь ее к кровати, точно так же, как нес меня в моей спальне вчера вечером... - горячая краска залила ей щеки, - к моей кровати! - Лукас открыл рот, но к этому моменту Жермена слишком распалилась и не дала ему вымолвить ни слова. - И мы оба знаем, что могло бы произойти вчера, если бы где-то не хлопнула дверь и ты бы вдруг не осознал, что совсем рядом находится более опытная, более волнующая женщина...
- Как ты смеешь даже думать такое обо мне? - взревел Лукас - только так он смог вставить слово Ладони Лукаса впились в ее руки, как дьявольские зубы. - Я знал, что ты другая, знал, что ты...
Жермена никогда не видела его в такой ярости. Ей не терпелось услышать продолжение.
Лукас сделал глубокий вдох - и только тогда, все еще держа ее перед собой, осознал, как давил ей на руки. Потом он еще раз сделал глубокий, сдерживающий вдох и, глядя ей в глаза, заметил более спокойным тоном:
- Я ушел вчера вечером только потому, что для тебя занятие любовью в первый раз должно быть совсем особенным. - У нее вспыхнуло лицо, а на его губах появился намек на улыбку. - Я не хотел торопить тебя... Я мечтал быть наедине с тобой, и чтобы никто нам не мешал. Потом хлопнула та дверь, наступила пауза, и я подумал, что если вы с сестрой такие же, как мы с братом, то Эдвина может влететь в твою спальню в любую секунду - и даже не постучать. Вдруг мой дом оказался полон людей, и я...
Жермена почувствовала, что из-за этого разговора об их несостоявшемся занятии любовью она сделалась слабой и бесхарактерной и теперь готова поверить каждому его коварному слову.
- Неудивительно, что в нем столько людей - ты сам всех наприглашал! выпалила она.
Лукас не желал, чтобы его снова перебивали; Жермена поняла это по его стиснутым губам. Но, будучи уверенной, что он пошлет ее к черту и снова побежит к Эдвине, она очень удивилась, что Лукас продолжает стоять на своем:
- Да, я действительно пригласил твою сестру остаться в "Хайфилде" еще на несколько дней... - Жермена попыталась высвободиться, но он, крепко держа ее, упрямо продолжал: - Но я пригласил ее провести Рождество по той причине, что...
- Мне незачем слушать дурацкие подробности! - презрительно прервала его Жермена.
На его скулах заиграли желваки.
- Ты вес равно выслушаешь, - резко сказал Лукас. - Клянусь, я впервые встречаю такую женщину! - пробормотал он сквозь зубы.
- Можешь попрощаться в любую минуту!
- Замолчи и слушай. - И прежде чем Жермена смогла ознакомить его со своими ядовитыми возражениями, он продолжил: - Не хочу быть грубым, но, поверь, я достаточно натерпелся от твоей сестры до того...
- Очень похоже!
Лукас посмотрел на нее убийственным взглядом, но, исполненный такой же решимости все сказать Жермене, как и она категорически не желала молчать, он продолжал настаивать:
- Мне пришлось выносить ее по одной-единственной причине: я заверил Эша, что мой дом - его дом, пока он подыщет и купит себе что-нибудь подходящее. Я не хотел отталкивать его, указав Эдвине на дверь. В первые дни их отношения были серьезными - насколько я знаю, он планировал сделать ее моей невесткой, а я очень люблю Эша и ценю его выбор. Поэтому мог бы смириться и с Эдвиной, если нужно.
- Ах, какие трудности тебе пришлось бы вынести!
Лукас пропустил ее замечание мимо ушей, не Жермена заметила блеск в его глазах. Он мужественно контролировал свои чувства, хотя ему и пришлось сделать успокаивающий вдох. Но он тут же продолжил удивлять ее, заявив: - Я мирился с этой женщиной, хотя почти с первой минуты знал, что у нее абсолютно ничего не случилось со спиной. Я...
- Ты знал, что она притворяется? - выдохнула Жермена. - Я хочу сказать... - Она пыталась поправиться, чувствуя себя предательницей, практически назвав сестру мошенницей.
Лицо Лукаса смягчилось.
- Ты очень предана ей, любовь моя, но я знал, что ты с самого начала раскусила ее. И в этом, конечно, была настоящая причина, почему ты отказалась поехать и ухаживать за ней.
- Я... э-э... позвонила ей на ее мобильник, - невольно призналась Жермена.
- Так ты знала, еще не увидев ее, что ей не требуется твой уход?
Жермена подумала, что уже достаточно проявила свое предательство, и не ответила.
Он продолжал:
- Думаю, именно тогда мои когда-то ясные и логические рассуждения немного затуманились.
- В самом деле? - не раздумывая, спросила Жермена.
Она хочет, чтобы он ушел - разве нет? И так же сильно хочет разлюбить его. Обычно всегда, когда она узнавала об измене, ей это удавалось. Почему же этого не происходит сейчас?
- В самом деле, - подтвердил Лукас.
Жермена почувствовала, как все задрожало у нее внутри. Все еще не отпуская ее рук, Лукас подвел девушку к дивану и сел рядом. Она хотела сказать какую-нибудь колкость, но, поскольку Лукас уже достаточно натерпелся ее едких замечаний, все-таки промолчала.
- Мне казалось логичным, - вновь заговорил Лукас, поняв, что на этот раз она не станет перебивать, - когда Эдвина отказалась принять врача или сиделку (они-то ей не были нужны), что кто-нибудь из ее родных приедет в "Хайфилд" и поухаживает за ней.
- Ты не хотел, чтобы это делала миссис Добсон, - вставила Жермена.
Лукас улыбнулся.
- Наконец-то мы понимаем друг друга.
- Ты велел мне приехать и ухаживать за сестрой.
- А ты дала мне понять, что думаешь об этом! Должен признаться, милая Жермена, я не привык, чтобы со мной так обращались женщины.
- Тебе это не понравилось? - Почему она улыбнулась ему? Этот мужчина гадкий предатель!
- Я каждый раз чувствовал раздражение, когда думал о тебе. Как смеет эта женщина так разговаривать со мной? Эта женщина с красивым голосом, которой совершенно безразлично, кто я, убила меня наповал. Ты недвусмысленно послала меня поиграть со своим паровозиком, - напомнил он ей. - Разве ты не понимаешь, что после этого я незамедлительно решил поехать и посмотреть на тебя? В тот вечер я ушел из этой квартиры, познакомившись с женщиной потрясающей внешности, чье отношение чрезвычайно задело меня. Надо ли удивляться, что я не мог выкинуть тебя из головы?