Курицу-извинение я делаю потому, что мои коллеги не единственные, кто слушает новый сезон тру-крайм-подкаста Бена Оуэнса. Вчера мой парень, Нейтан, странно вел себя, когда вернулся с работы. Он пришел поздно, от него пахло пивом, и он отказывался на меня смотреть. Его явно просветили.
Честно говоря, я никогда не собиралась ему рассказывать. Нейтана вообще мало что интересует, кроме собственной персоны. Я и не думала, что подобный рассказ когда-нибудь придется «к месту».
Я повидала много самовлюбленных мужчин, но никто из них не сравнится с Нейтаном. И это нравится мне в нем больше всего. Не помню, когда он последний раз задавал мне личный вопрос. Когда я рассказала, что два года была замужем, когда мне было чуть за двадцать, Нейтан сказал: «Понятно. Хочешь в кино?»
Наверное, когда мы только начали встречаться, он меня прогуглил, но дело не прогремело на всю страну, да и меня так и не арестовали с обвинениями, так что найти информацию было не так-то просто. Нейтан явно не старался.
Но сейчас, благодаря моему самому нелюбимому подкастеру, убийство – первое, что вылезает, когда забиваешь в «Гугле» «Люси Чейс». Поэтому я запекаю курицу-извинение и готовлюсь, что меня сейчас бросят. Сразу после увольнения.
Ладно, не во всем вина Бена Придурка Оуэнса – скорее всего, мы с Нейтаном не протянули бы еще больше пары месяцев даже без неожиданного вмешательства криминала. К тому моменту, как он предложил мне переехать к нему, мы встречались всего три месяца. Мой договор на квартиру заканчивался, а мы как раз были в той фазе отношений, когда вы только и делаете, что занимаетесь сексом, так что предложение казалось весьма резонным. Я и так ночевала там через раз.
К сожалению, мы вышли из этой фазы через две недели после моего переезда. Думаю, Нейтан быстро пожалел о своем решении, но он из тех, кто делает все, лишь бы избежать конфликтной ситуации. Так что вот уже два месяца, как мы неловко сосуществуем несмотря на то, что оба от этого далеко не в восторге. Пусть это будет уроком всем мужчинам, которые избегают конфликтов, – возьмите себя в руки и порвите с ней, а иначе может случиться так, что вы застрянете в одной квартире с вероятной убийцей.
Открывается входная дверь, и Брюстер бежит навстречу хозяину, виляя хвостом.
Не буду врать, пушистая мордашка золотого лабрадора Брюстера серьезно влияет на мое решение продолжать жить с этим мужчиной. Сам по себе он вообще ни о чем, но собак выбирать умеет.
Как, впрочем, и квартиры. Одна спальня, 83,5 квадратного метра, со свежим ремонтом, посудомойкой, стиральной машиной и встроенной сушилкой – я никогда не могла позволить себе такое в Лос-Анджелесе. Тут серые деревянные полы и яркие белые столешницы, которые вообще-то уже не в моде, но четко дают понять, что ты способен платить аренду, от которой у людей из других регионов крышу бы снесло.
– Привет, дружок… – Нейтан очень долго гладит собаку, избегая глядеть в мою сторону. – Чем так вкусно пахнет?
– Я сделала курицу.
Он встает, наконец бросая взгляд на меня. Затем его внимание переключается на остывающую на плите курицу.
– Отлично. – Он ослабляет галстук, снимает его и расстегивает пуговицу на горле.
Раньше я обожала смотреть, как Нейтан это делает. Он всегда вытягивает шею, наклоняя голову вбок, расстегивая верхнюю пуговицу, и есть в этом что-то очень сексуальное. Каждый раз, как он приходил домой, я бросала свои дела и летела к нему, чтобы поцеловать. Запускала пальцы в его темные волосы, аккуратно зачесанные в одну сторону перед работой, и немного их ерошила, потому что так, на мой взгляд, симпатичнее.
Нейтан несколько обеспокоенно замечает мой пристальный взгляд.
– Я, э‐э… пойду переоденусь.
Он стремительно уносится в спальню, будто я рвусь за ним, чтобы поцеловать.
Беру разделочные вилку и нож. Теперь эта курица уже не кажется мне такой блестящей идеей. Может, не так уж мне и хочется просить прощения…
Но мне придется искать новое жилье, если Нейтан меня вышвырнет, а противные арендодатели слишком много требуют – например, подтверждение стабильного дохода.
Я прокалываю курицу ровно в тот момент, когда Нейтан возвращается на кухню. Он сглатывает, адамово яблоко подпрыгивает, а я на секунду представляю, как вонзаю эту вилку ему в шею. У нее два зубца, так что на шее остались бы две маленькие кровавые дырочки, как от укуса вампира.
В другой руке я держу нож. Смотрю на него с оружием в обеих руках. Жду, чтобы Нейтан первым это сказал. Ведь он убежден, что я убийца, – пусть он и говорит. Мне кажется, это честно.