Но мужчины уже и след простыл.
Тупо глядя на маленького крикуна, я пытаюсь понять, что происходит.
— Надо полагать, что это подкидыш. Но ведь я не мужчина, которому можно преподнести такой шикарный сюрприз с намеком на непорядочность. Не могла же я родить ребенка и забыть об этом. Тогда при чем здесь я?!
Ой-ё-ооооо!
Мое пребывание в шоке продолжается недолго по той причине, что малыш орет все громче и громче. Не желая привлекать внимание соседей, я с трудом поднимаю люльку-переноску и затаскиваю ее в дом.
На вид малышу около полугода, а может быть, чуть больше. Люлька для него слегка тесновата, и он упорно старается выбраться из нее. Наверное, у него затекли ножки от неудобного положения.
Пришлось взять первоапрельское чудо на руки. Он достаточно тяжелый, что заставляет меня срочно искать место, куда бы пристроить крикуна. Не спуская малыша с рук, я присела на диван в гостиной.
Ребенок, продолжая всхлипывать, с любопытством оглядывается по сторонам. А я, в свою очередь, разглядываю его.
Упитанный, толстоморденький, краснощекий. Достаточно ухоженный. Довольно милый. Немного смешной.
— Привет, орущий подарочек. И что мне теперь с тобой делать? Вариант только один — позвонить в полицейский участок. А может быть, сначала Элинке?
Элина — детский врач и по совместительству моя подруга.
А что если маме? Это, пожалуй, разумнее. Сей факт лучше оставить в семейной хронике, нежели афишировать его. Хотя бы потому, что я считаю произошедшее случайностью.
Вероятнее всего, мой дом спутали с чьим-то другим. Одинокой молодой женщине детей не подкидывают. Я ведь не виновата, что кто-то от кого-то родил ребенка.
Концентрируюсь на мысли, в какой форме оповестить мою любимую мамочку о появлении в моей жизни обворожительного малыша.
Маленькому пузанчику надоело разглядывать мою шикарную обстановку и меня рядом с собой. Он зашелся криком, явно чего-то требуя.
Первая мысль: он хочет кушать.
Здраааасьте, а моя Зиночка так рано не приходит, чтоб ненароком не разбудить меня. Обожаю утром понежиться в постели часиков эдак до десяти.
Все так. Но мне надо чем-то его покормить. Бросаюсь к переноске в надежде, что шутники хотя бы нямку мальцу положили. И впрямь, нахожу в боковом кармане пакет с каким-то белым порошком и две бутылочки с сосками.
Мальчонка (почему-то я сразу решила, что это мальчик) притих. Наверное, узнал свою бутылочку. Роюсь дальше и в другом кармане нахожу нечто вроде кружки с носиком. Наверное, для водички.
— И что мне с этим добром делать? — спрашиваю у притихшего мелкого. На мой вопрос он заливается таким плачем, что хочется заткнуть уши и сбежать. Но, понимая ответственность за малыша, я остаюсь рядом с ним.
— Надо бы его раздеть, — вслух думаю я. — Только вот что раньше делать: раздевать или кормить? Принимаю разумное решение и сначала раздеваю непрошенного гостя.
Мне показалось, что ему мои действия понравились. В комбинезоне ему явно было жарко, поэтому он позволил снять с себя тесноватую одежку. Но только освободившись от нее, проворно отполз от меня на край дивана, едва не свалившись с него при этом.
Шустрик поставил меня в тупик своим поведением. Ведь порошок этот, наверное, надо развести кипяченой водой? А как же оставить малого одного на диване? Он точно упадет! Но у меня только две руки! Не смогу же я держать его на руках и готовить еду одновременно.
***
Все, звоню маме. Другого выхода не вижу. Стараясь держать в поле зрения мальца, с замиранием сердца нахожу ее номер.
— Мам? Привет, — говорю тихо, почти шепотом.
— Ты что заболела? — тревожно.
— Мам, у меня тут… ребенок.
— Ты бредишь, у тебя жар?
— Нет, я здорова. Но со мной… маленький ребенок.
— Ты определенно не здорова, — мама почему-то тоже переходит на шепот.
— Все со мной хорошо. Но мне срочно нужна твоя помощь.
В подтверждение моих слов малец заорал во всю мощь своих легких. Ему, видать, надоело слушать наш разговор. Он требовал действий.
— Так ты приедешь? — уже ору я, стараясь перекричать карапуза. И, подхватив его одной рукой, тащусь на кухню. Во второй руке стараюсь удержать пакет со смесью.
Радуюсь, что в чайнике осталась вода с вечера. Вряд ли у меня получилось бы набрать в него воду, одновременно прижимая к себе карапузика. А этот паршивец, наверняка, понимает, что иначе ему нямку не приготовят, поэтому помалкивает.
— Послушай, дорогуша, — ласково обращаюсь к нему, чтобы не вызвать желание поорать, — посиди минутку на коврике, пока я приготовлю тебе поесть. Иначе останешься голодный.