Чёрт, не могу это слышать. Почему-то, как железом по стеклу…
— Дамы, — стараюсь говорить как можно строже. — можно побыстрее и без эмоций?
— Извините.
Веселое сюсюканье и суета тут же прекращаются. Ребенка у меня забирают, кладут, подстелив невесть откуда взявшееся полотенце на диван. Меняют подгузник, достают чистые вещи, переодевают. Я снова морщусь, видя качество этих вещей.
Если это на самом деле дочь Дарьи… Чёрт, неужели она не может купить ей нормальную одежду? Уж деньги-то у нее есть. Ухмыляюсь зло.
Зараза. Во мне поднимается волна гнева и ненависти.
Таким как Даша нельзя вообще иметь детей. Актриса — весна. Притворялась невинной овечкой, а на самом деле…
— Максим Леонидович, извините…
— Что? — выныриваю из неприятных воспоминаний, и вижу перед собой бутылку со смесью.
— Вы сами покормите, или… нам это сделать?
— Кормите сами.
Девушка, которая готовила смесь берет малышку, пытается засунуть ей в рот соску от бутылки, но девочка выгибается, плюет соску и заходится в крике.
— Маша, ты проверила? Не горячее?
— Конечно проверила, на руку капнула, как надо. Не понимаю, что с ней… Может она к груди привыкла…
— Груди у нас все равно нет. Дай сюда.
Самая старшая активистка забирает ребенка, но повторяется та же история, кроха плюет бутылку, орет, а потом…
Потом смотрит на меня своими огромными глазищами, смотрит и ревет. Чёрт, глядит с таким видом, словно она обижается на то, что я не хочу ее кормить.
— Дайте сюда, — говорю неожиданно сам для себя.
Женщина удивленно смотрит, но ребенка мне отдает.
— Держите под голову, вот так.
— Разберусь.
Я держал малышей. Приходилось. У моей домработницы Ольги внуки, она живет в отдельном домике на территории моего поместья, я дружу с ее сыном, который тоже работает на меня. Не так давно он стал отцом, и предложил мне стать крестным, я согласился. Так что, иногда пользуюсь возможностью понянчить крестника…
Да уж, кто бы из моих подчиненных знал о моих слабостях.
Забираю из рук Елены Сергеевны бутылку, приставляю к пухлым губам, малышка сразу обхватывает ими соску и начинает причмокивать.
— Ишь ты, у папочки сразу взяла!
Поднимаю взгляд на смотрящих на меня с умилением сотрудниц.
— Я не папочка. Ясно? Всем спасибо, все свободны.
Грубо, да?
Но по-другому не получается. Если бы я мог быть отцом девочки, я бы вел себя иначе. Все покидают кабинет, остается Жанна, мнется у двери. Очень кстати.
— Жанна, выясни, в какой больнице находится Дарья Колесникова. Как выяснишь — сообщи.
— Хорошо. Максим Леонидович, может все-таки полицию? Органы опеки? Надо же куда-то сообщить.
— Зачем?
— Ну, вам ребенка подкинули. Это же уголовное дело? Наверное. Ну, то есть, ребенка в таком случае могут у матери отобрать?
— Жанна, когда мне нужно будет узнать ваше мнение — я задам вопрос. А пока — занимайтесь теми делами, которые я вам поручил.
— Хорошо, извините. Только…
— Что еще? — стараюсь не рявкать грозно, чтобы не испугать девочку.
— А вдруг она вас обвинит в том, что вы ребенка украли?
Дарья? Меня? Это было бы совсем смешно.
— Ну, к счастью, у меня есть свидетель, ты. Ты же подтвердишь, что мне ее подкинули?
— Да, конечно. Но… Я бы позвонила в полицию. Таким мамашам детей доверять нельзя.
— Ты считаешь, ей в приюте лучше будет.
— А вы так не считаете? Наш благотворительный фонд курирует три приюта, там очень прилично.
— Да, спасибо за информацию. Свободна, Жанна.
Она выходит. И что за женщина может считать, что ребенку лучше в приюте?
Глава 3
ДАША
— Девушка, вам вставать нельзя! — грозно говорит медсестра и тычет указательным пальцем в сторону больничной койки.
Голова слегка кружится, но в остальном, состояние терпимое. Уже совсем не тошнит и ребра почти не болят. Спешила вчера на вечернюю смену в кафешку и выбежала на красный свет.
Парень, что сбил меня, отвёз в больницу.
Полицию вызывать не стали — всё равно я сама виновата. Бежала сломя голову.
В который раз набираю номер своей подруги Арины, но она почему-то не отвечает.
Беспокойство за дочь, которую пришлось оставить с ней, не даёт сидеть на одном месте. Когда думаю, как они там вдвоём управляются, так хочется бросить всё лечение и сбежать из-под надзора врачей.
Всю ночь не спала, переживала. У Дариночки как раз зубик режется, она, наверное, спит плохо. Маленькая моя девочка… как же ты там без мамы…
Открываю на смартфоне её фотографии. Сердце скручивает от тоски по моей кнопочке. Смотрю на радостное личико с пухлыми щёчками, и сама невольно улыбаюсь. Мамина радость… мамино солнышко…