— Я же вижу, что что-то не так. Много задолжал?
— Много, Ануш. В этот раз очень много, - призналась я. — Только никому не говори, ладно?
— Естественно. Тань, у меня десятка есть, я на духи копила. Но зачем мне еще одни духи, - тихо рассмеялась подруга. — Я могу десятку тебе отдать. Как-нибудь вернешь. Потом, мне не к спеху.
— Спасибо, - накрыла ладонь Ануш своей, сжала, и заставила себя улыбнуться.
Десять тысяч меня не спасут. Айфон далеко не последней модели, и планшет я уже продала, выручив тридцать тысяч. Ноутбук мне нужен для работы, да и кто купит железяку семилетней давности? Разве что на запчасти. Холодильник, плита, и стиралка нам с папой самим нужны, да и если их продадим – это капля в море. Проценты капают, а времени у нас до первого декабря. Иначе прощай, квартира!
Два миллиона рублей! Вот где нам с папой их взять?! Я бы у мамы попросила, но она с очередным новым мужем укатила в путешествие, забыв поделиться со мной телефоном. А за мои переводы много не платят, к сожалению.
«Ничего. Время еще есть. Справимся, – сказала я сама себе, записывая домашнее задание. — Пчелкины не сдаются!»
— Эссе нужно будет сдать на следующей неделе, – Анна Павловна встала, отпуская нас домой
Я пошла по проходу, и привычно оглянулась назад, вспомнив школьные годы. Нужно всегда быть начеку, когда Горин рядом. Но Леша… спит?!
Я даже остановилась. Горин и правда спал, опустив светловолосую дурную голову на парту. И даже во сне он выглядел тем еще гадом – брови нахмурены, выражение лица такое, словно замыслил очередную пакость. Всегда подозревала, что они ему во сне приходят. Это гениям снятся таблицы химических элементов, но Горин – не Менделеев.
Я вышла из здания университета, улыбаясь красивой осени – желто-красные листья лежат на траве, а на самих листьях любят валяться инстаграмщицы, запиливая очередные фоточки.
— Пчелкина, надо же, ты в юбке! – меня дернули за волосы, и я обернулась, замахиваясь сумкой на Горина.
Ну на кого же еще! Проснулся, чтоб его!
— Ты такой наблюдательный!
— На свиданку летишь, пчелка? – рассмеялся балбес, нагло разглядывая меня. — Черт, непривычно видеть тебя без гаррипоттеровских очков. Я по ним скучаю.
— Я подарю их тебе. На память. Только оставь уже меня в покое, – рявкнула я, и отвернулась от придурка.
Но не тут-то было. Горин обошел меня, и преградил дорогу. Ну все, мучения начинаются. За что мне это? Двадцать два года человеку исполнилось, но ему даже в семьдесят лет будет доставлять радость издеваться надо мной.
— А подари. Ты в них не на пчелу, а на стрекозу была похожа, – подмигнул парень. – А эти твои джинсы-клеш, и коричневая водолазка… мммм.
— Горин, а ты чего на переводчика пошел учиться? – разозлилась я. — Тебе дорога на первый канал. Сразу на «Модный приговор». Потесни Васильева, критик ты мой.
Леша растерялся. Даже брови приподнял в удивлении. Я ведь и правда редко давала отпор, предпочитая бегство. Но из-за своих очков, которые носила в школе, я столько насмешек натерпелась, что не готова выслушивать гадости, избавившись от них. Да и вообще, столько всего навалилось, а тут этот придурок еще.
— Пчелкина, да ты, оказывается, умеешь кусаться.
— Я тебе сейчас сумкой врежу, если не уйдешь с дороги, – показательно взвесила на лямках тяжелую, набитую тетрадями и учебниками сумку, но Горин лишь хмыкнул.
— Ладно, не жужжи. Дело у меня к тебе. Слышал, тебе деньги нужны…
— Нет! – испугалась я, представляя, какие непотребства я сейчас выслушаю.
Интересно, кто растрепал про деньги? Вряд ли Ануш. Наверное, Ян поделился – дружок Леши, которому я делала доклады, эссе, рефераты и презентации. Долгое время делала в долг, а недавно потребовала его вернуть.
— Нужны, нужны, не ври, – нахмурился Горин. — Давай так, пчелка, ты поможешь мне, а я помогу тебе. Могу дать нужную сумму.
— Два миллиона рублей?
— Да. Два миллиона, – серьезно ответил парень.
— И что взамен? – я ни разу ему не поверила, ожидая новой порции издевательств.
Но Горин на удивление серьезно произнес:
— Мне нужно оформить удочерение. Адвокат сказал, что для этого желательно иметь полную семью и уютный дом. Понимаешь?
Я не понимала. Какое удочерение? Какая семья?
— Горин, что ты несешь? Принял что-то? Про какого ребенка ты говоришь. У тебя разве дочь есть?
— Дочь не моя, моего друга. Я обещал о ней позаботиться. Если хочешь два миллиона, с тебя услуга.
— Какая? – растерялась я, предчувствуя глобальный и эпичный звездец.