— Наверное, здесь живет большая дружная семья. И, наверняка, у них есть дети. — Она не стала задерживаться и, прижимая к себе малютку, пошла дальше.
Следующий дом поразил ее своим мрачным фасадом. Огромные колонны, рядом грозные львы. Площадка перед домом пустынная, и вся выложена мраморными плитами. От всего этого веяло холодом. По всему было видно, что хозяин дома — обеспеченный человек. Скорее всего, с крутым нравом и достаточно эгоистичный.
В подтверждение своих мыслей, она услышала громкую циничную ругань. Речь шла о каких-то деньгах.
Помедлив секунду, она пошла прочь.
— Нет, здесь не могут жить хорошие люди. Понимаешь, золотце мое, для них главное деньги, и счастье — только в деньгах.
Так почему-то подумала Аля, при этом передернув худенькими плечиками.
Мучительная мысль не давала ей покоя: как определить, кто живет за стенами этих огромных богатых особняков? Ей было важно найти добрых и отзывчивых людей. Сделать это было непросто.
Город окутывал туман. Он плотной липкой пеленой покрывал все вокруг, не давая различать очертания зданий. Становилось холодно. Пошел мелкий, леденящий душу дождь вперемешку со снегом.
Надо было на что-то решиться. Возвращаться опять в пустую холодную квартиру не просто не хотелось, а не представлялось возможным. На руках у нее была крохотная малышка двух недель отроду.
Там ее ни переодеть, ни накормить… Да и не во что переодевать. Кормить — тоже. Волнения последних дней привели к печальному исходу — у нее почти пропало молоко.
Ее девочка, ее маленькое сокровище изголодалась до того, что уже устала плакать. И, обессилев, уснула.
Алина решительно направилась к давно привлекающему крыльцу городского роддома. Она уже не раз подходила сюда, перечитала все условия, на которых Бэби-бокс услужливо предлагал свою помощь таким же бедолагам, как она.
Это было спасением для дочки. Там ее обогреют, накормят, и отдадут на удочерение. И тогда, быть может, она попадет к хорошим людям.
Алина еще и еще раз перечитывала Памятку. Слезы застилали глаза, буквы расплывались, но смысл со всей отчетливостью доходил до сознания:
«Как только вы положите ребенка в приемник, его дверца автоматически заблокируется. И забрать малыша уже будет невозможно.
А в инкубаторе включится освещение, вентиляция и отопление. На экране монитора сработает сигнализация и дежурный персонал сразу примет вашего ребенка под свою опеку.»
Аля уже наизусть запомнила, что в дальнейшем ждет ее малышку: о ней сообщат в полицию и опеку. Дальнейшая судьба крохи зависит от воли случая. Точнее, от того, кто ее удочерит.
Молодая женщина нажала кнопку. «Окно жизни» моментально открылось. Оставалось только положить крохотное создание в колыбель…
Алина сильнее прижала дочку к себе. Сердце стучало колоколом, отсчитывая последние секунды перед расставанием навсегда.
— Я никогда больше не увижу тебя, моя кровинушка.
Я никогда не узнаю, хорошо ли тебе с другими людьми.
Вся моя жизнь превратится в ад.
Но я по-другому не могу.
Я не могу обрекать тебя на холод и голод.
Прости меня, мое солнышко.
У меня нет другого выхода…
Аля вплотную приблизилась к Бэби-боксу. Оторвала от себя драгоценный сверток. Еще мгновение и…
Но вдруг это уютное окошко, обещающее все блага для маленького обездоленного существа, показалось молодой женщине хищной пастью. Она быстро развернулась, теснее прижала к себе малышку и опрометью бросилась в темноту промозглого декабрьского вечера.
Улица была пустынна. Вокруг ни души. Но она бежала так быстро, словно за ней гнались и собирались силой отнять ее драгоценную ношу.
Сияющие витрины магазинов манили своим изобилием. Аля неуверенно открыла дверь супер-маркета. Посетителей почти не было. Она робко подошла к девушке на кассе.
— Помогите, пожалуйста. Мне бы молока и булку. Но у меня нет ни копейки. — Вид этой загнанной лани разжалобил бы кого угодно. Но в ответ она услышала равнодушные и безжалостные слова молодой девчонки:
— Пошла вон, попрошайка! Много вас здесь шастает.
Это был приговор. Аля, согнувшись под тяжестью стыда и отчаяния, направилась к выходу. Ее остановил охранник:
— Постой. Я сейчас.
Секунды ожидания показались вечностью.
— Держи, бедолага, — мужчина сунул ей кулек с продуктами.
Алька только кивнула в знак благодарности. Слова застряли и вместо них она выдавила нечто вроде мычания.
— Иди уж, иди…
В квартире пусто и холодно. Пачка памперсов, подаренных в роддоме сердобольными медсестрами, тает на глазах. Озябшими руками Алька переодела малышку, согрела ее своим дыханием.