Антон почувствовал острую необходимость накрыть этого зануду трехэтажным матом. Но он сдержался. Понимал, что не следует проявлять агрессию. Так будет лучше.
— Хорошо. Я согласен. Что еще.
— Ну-у-у, — противно тянул дежурный, — дальше Вам в опеку. Там все объяснят. Только хочу предупредить, шансы Ваши невелики.
— Это еще почему?
— В первую очередь, потому что Вы одинокий мужчина. Вот если бы у Вас была жена, тогда, может быть…
— Ладно! Давайте по порядку. Где мне сдать тест ДНК?
— Это не к нам. Ищите варианты сами.
— А в опеку когда?
— Как можно раньше. Там очередь на усыновление. Так что поспешите.
И завертелось. И понеслось. Лютаев совсем забросил агентство. Все дела по досудебному возврату долгов он поручил своему заместителю. Сам же, никому ничего не объясняя, носился по инстанциям. И везде наталкивался на непонимание. Один и тот же вопрос он слышал в каждом кабинете, куда его направляли: а оно Вам зачем?
Оказавшись дома, он и сам порой пытался ответить на него, но не мог. Что-то смутное овладело им и не отпускало. Откуда-то взялась эта ответственность перед подкинутой малышкой.
Даже Мария Ивановна, с удивлением наблюдающая за ним, не выдержала и спросила о том же:
— Антон Борисович, да зачем же Вам нужен этот ребенок… Если только Вы не…
— Нет, я не отец девочки. Но хочу им стать. Понимаете, я сам вырос без отца. Мне его очень не хватало. Все свое детство я мечтал, чтобы он вдруг появился. Но этого не случилось.
Откровенное признание мало знакомой женщине было не в правилах Лютаева. Он тщательно скрывал все моменты из своей личной жизни. Но последнее время вел себя не совсем обычно.
— Марьвановна, а у Вас есть семья, дети?
— Знаете, вроде бы есть, но я совсем одна. Муж давно ушел к другой женщине. А сын? Он вырос. Живет своей жизнью. Недавно вдруг переехал в Воронеж. Поэтому видимся редко. Так, перезваниваемся.
— Послушайте, у меня к Вам деловое предложение, — решился Антон. — Если получится удочерить малышку, Вы мне поможете? Я ведь понятия не имею, как растут дети… такие маленькие.
— Ой, что Вы! Я и подумать об этом боюсь. Теперь все не так, как раньше. Не справлюсь.
— Так мы вместе будем справляться. Есть детские врачи, медсестры. Подскажут, помогут.
— Нет-нет, Антон Борисович, я все больше по дому. А с детками, да еще с грудными. Извините. — Женщина помолчала. Потом добавила:
— Жениться бы Вам. Тогда и деток заводить.
— В этом-то вся загвоздка. Получается, что мне девочку вряд ли отдадут, если я не женюсь. А время идет…
Лютаев задумался. Последнюю неделю эта мысль не давала ему покоя. При всей своей скрытности, он даже с Кавериным советовался по этому поводу.
Тот буквально заржал:
— Ахах-хах! Тошка! Ты и жениться?! Да ты женщин за версту обходишь. А тут — жениться. Ничего себе! С чего вдруг?
— Надо. Притом, срочно.
— А кто эта счастливица?
— Да в том-то и дело, что нет никого.
— Оп-паньки! Ну ты, брат, даешь!
— Кир! Будь другом. Может, среди твоих знакомых есть девушка, которая согласится на фиктивный брак?
— Ну тебя и колбасит! Хоть расскажи, что тебя так скрутило. Что за проблемы?
— Кирилл, если есть варианты, помоги. А нет, так не приставай.
— Да ладно, не кипишуй. Я подумаю.
— Только не тяни. И постарайся сам объяснить ей суть в общих чертах. Дальше я обрисую подробнее, что от нее требуется. Но, пожалуйста, хотя бы с маленьким намеком на порядочность. За мной не заржавеет, ты ведь знаешь. Так я могу надеяться?
— Ну-у. Я попробую. За последствия не отвечаю, а телочку уговорю.
— Фу, как мерзко!
— Ой-ой, твой слух оскорбило слово «телочки». Извини.
— Не ёрничай, Кир. Мне правда, нужна девушка. Не слишком наглая. Чтоб можно было договориться. Но чтобы потом она не доставала меня и развелась со мной по первому требованию.
— Ну и запросы у тебя, Лютый. Хотя бы в общих чертах расскажи, для чего тебе нужен фиктивный брак.
— Это не важно. Просто помоги мне.
Следуя четко продуманному плану, Антон упорно шел к своей цели. Он собрал огромный пакет документов для опеки. За приличную сумму сделал тест. Естественно, не подтверждающий его отцовство. Эта бумажка снимала с него подозрение о возможной связи с матерью, подбросившей ему малютку.
Так что вопрос о нерадивой мамаше оставался открытым. В глубине души Лютаев был рад тому, что она не появилась и, рыдая, не стала доказывать, что совершила роковую ошибку, а теперь раскаивается и хочет вернуть дочку. Вспоминая беспомощное брошенное создание, Антон хотел одного — оградить ее от жестокосердной матери.